- Ты – труп!!! – прошипел он, уперся
правой рукой в пол, поймал лицом мой ботинок и влетел затылком в
стену:
- Лева, третьего предупреждения не
будет: ты отправишься к целителю, а потом съедешь куда-нибудь
еще.
- Ты мне нос сломал!!! – гневно
выдохнул он. Но продолжать не стал. Видимо, на всякий случай.
Я бросил одеяло на кровать,
развернулся на месте, подошел поближе, осмотрел орган обоняния, из
которого лило, как из ведра, и пожал плечами:
- Не сломал, а выбил. Могу
вправить.
Он чуточку поколебался, потом
все-таки додумался, что в формулировке моего предложения нет ничего
унизительного, и решительно подался вперед:
- Вправляй!
Я подошел к делу в лучших традициях
дядьки Фрола – положил парня на пол, занял правильную позицию,
начал обратный отсчет с цифры «пять» и надавил на тройке. А когда
пострадавший хрящ занял законное место, оглядел пальцы,
заляпавшиеся кровью, и счел необходимым кое-что уточнить:
- В принципе, все путем. Но я бы
сходил к целителю. Хотя бы для того, чтобы убрать отек.
Сосед скрипнул зубами, осторожно
ощупал пострадавший орган, потом оглядел пуловер, поменявший цвет,
и грязно выругался. Но, если так можно выразиться, абстрактно.
Закончив страдать, встал, подобрал с пола ненужную наволочку,
прижал к лицу, пообещал, что скоро будет, и вышел из комнаты…
…Ванная комната в нашем жилом блоке
оказалась выше всяких похвал. Само собой, для учебного заведения
для беспризорников. Пользоваться чужим шампунем я не стал, а кусок
мыла все-таки отрезал. Правда, только после того, как пообещал себе
при первой же возможности выйти в город и приобрести все
необходимое для нормальной жизни. Мылся недолго, но с наслаждением.
А когда закончил с водными процедурами, высушил волосы и тело,
повесил влажное полотенце на сушилку, натянул спортивные брюки и
футболку, вернулся в спальню, сел на пол, скрестил ноги, закрыл
глаза и представил наш любимый огонь. Вернее, попытался. Но перед
внутренним взором мгновенно появилось колено медитирующего Славки,
и настроение, балансировавшее на отметке «хреново, но более-менее
терпимо», снова ухнуло в пропасть.
Сколько времени я загонял себя в
нужное состояние, не скажу даже под пытками. Помню лишь, что
попыток было больше двадцати. Потом привычка, въевшаяся в
подсознание, все-таки взяла свое, родовое пламя Рарогов снова
взвилось ввысь сплошной алой стеной, и тут на половине
одиннадцатого раздался скрип дверных петель.