— Я слышу искренность в твоих словах, деми, — ответила Н'гелла, выходя вперед. — Держи своих псов на коротком поводке. Еще один проступок и Сварга не потерпит их существования. Нам не нужны те, кто не способен следовать простейшим правилам.
— Благодарю за вашу справедливость и щедрость, великая Н'гелла, — радостно заговорил распорядитель Урвая, поднимаясь на ноги и закидывая потерявших сознание йогаев на плечи. — Еще раз примите мои извинения, великие распорядители. Поверьте, я не знал о том, что они планируют и в этом всецело моя ошибка. Урвая не так слаба, чтобы нападать со спины. Мы без труда победим вас в открытом бою, на божественной арене, как того требует обычай! — весело проговорил могучий деми, сын смертной женщины и свирепого дэва. Не до конца человек, но и не настоящий бог.
Распорядитель Урвая еще раз поклонился и, не дожидаясь ответа Аши и Ома, прыгнул назад, оказываясь на одной из ближайших крыш. Он решил не слишком испытывать гостеприимство и поспешил покинуть площадь у Лиственной Арены.
— Я буду болеть за ваш успех, распорядитель Ом, — проговорила Аша безо всякой иронии.
— Благодарю за ваше доверие, распорядитель Аша, — честно ответил рамаанец, сжимая кулаки.
Если жители Паталы и ненавидели кого-то больше, чем самих высокомерных дэвов, то только деми. Высокомерные, ненасытные и, к великому сожалению, безумно могущественные выродки, забравшие лучшее от обоих родителей.
2. Глава 1. Микнос
— Ну, как тебе Микнос?
Аша немного лениво огрызнулась, с недовольством стягивая одеяло. Всего за один вечер она успела немного привыкнуть к вышколенным манерам, уважению и обходительности жителей восточного города. Но стоило Клио появится без спроса в ее покоях — асуру тут же вернуло к привычной реальности. Той, в которой главное правило Вайолет Спирн — никакой личной жизни, никаких препятствий и секретов. А главное — никакого такта и манер.
Конечно, асура сильно перегибала палку, когда думала так о гильдии, ставшей для нее настоящей огромной семьей. Но иногда ей нравилось думать о своих близких в такой пренебрежительной манере, притворно дуясь и злясь. Так они казались ей куда более реальными, близкими, настоящими. С тех пор, как зрение покинуло ее — весь окружающий мир превратился в отдаленную, эфемерную дымку. Ей хотелось чувствовать окружающих ее существ куда острее, чем того позволял бездушный узор, нарисованный Вратами Аджны.