– Спасибо. Ты поступил, как настоящий мужчина.
– А ты что, думала, я мог просто бросить его?! – огрызается муж. Я нервно сглатываю и качаю головой:
– Нет. Я знаю, что ты не мог бы иначе.
Он и вправду не мог бы – в случае с Костей так точно. Нужно признать: Давид испытывает к мальчику теплые чувства. Может быть, даже сожалеет, что это не его ребенок... Он много делает для моего брата. Оплачивает его медицинские счета, реабилитацию, вывозит его вот так вот к океану. И за это я ему по-настоящему благодарна, несмотря ни на что.
– Буря вроде стихает, – говорит Лиза еще спустя полчаса, нерешительно выглядывая в окно.
– Ветер почти прекратился, – киваю я. – Жаль только, дождь будет идти еще несколько часов. Бассейн, наверное, уже давно вышел из берегов.
– И слился с океаном? – спрашивает радостно Костя.
– И слился с океаном, – соглашается его мать.
– Можно посмотреть? Пожа-а-алуйста, мамочка!
– Утром, когда погода наладится, мой мальчик... Спасибо еще раз, Давид Кириллович! – благодарит Лиза. Мой муж хмыкает в ответ:
– Было бы обидно вылечить его от смертельной болезни, а потом потерять из-за какого-то балийского урагана.
– Да уж... Мы пойдем.
– Доброй ночи, – отзывается Давид.
– Доброй ночи, – говорю я.
Лиза с Костей уходят, и мы с мужем остаемся наедине.
– Наконец-то, – произносит он, а потом медленно встает, подходит к двери и закрывает ее на замок. – Это были утомительные полтора часа.
– Теперь можно ложиться спать, – говорю я шепотом. Мой супруг разворачивается ко мне и растягивает губы в ухмылке:
– Вроде бы, ты обещала остаться на ночь со мной.
– Я и так тут, – отвечаю я. Сегодня он трезв, а значит, вряд ли захочет набрасываться на меня и вдавливать лицом в подушку, как было в прошлый раз. Но не все ли равно? Ложиться под него трезвого – это еще хуже. Он может причинить удовольствие, заклеймить лаской, уничтожить нежными прикосновениями, выбить из меня весь воздух и все мысли сильными толчками, довести до оргазма...
Секс без любви, секс на грани отвращения, когда тело отзывается, а сердце нет, – это хуже насилия. По крайней мере, для меня.
Но у меня нет выбора. Еще хуже будет, если он напьется и начнет крушить тут все, напугает Костю или изобьет меня... Теперь я обязана беречься ради ребенка.
Он подходит ко мне вплотную и тянет за пояс моего банного халата. Под ним – только трусики и маечка. Я невольно ежусь от холода, покрываюсь мурашками, опускаю глаза, а он шепчет, обжигая мое лицо горячим дыханием: