— А, ну да. — Адам кивнул. — С
них станется. Это ж наклы.
— Меч оставишь? — Я указал
глазами на отобранное у троттлиста оружие.
— Пусть будет у меня. — Адам
несколько раз довольно ловко махнул мечом, заставляя воздух
свистеть. — А то у меня совершенно нечем действовать тихо. Неплохое
оружие.
— Добро. Тогда
продолжаем.
Я бы с удовольствием прямо от
дверей жилого блока юркнул всей группой в кусты, окружающие его по
периметру, но тех кустов больше не существовало — Элим Дорн выжег
их своей бешеной огненной атакой вместе с противниками, превратил в
тонкий пепел, который улетучился отсюда быстрее, чем прибыли первые
вертолеты.
А вот что оставалось на месте
— так это фонари, ярко освещающие открытое пространство, в которое
превратилась лужайка с кустами.
И, хотя вокруг мы не заметили
никого из вероятных противников, всё равно не было никакой
гарантии, что их на самом деле нет. С большой вероятностью все они
сейчас заняты тем, что прочесывают помещения Академии, которые еще
не успели прочесать, а значит, находятся близко к окнам и легко
могут нас увидеть.
Поэтому я вытянул вперед руку,
прищурился, прицеливаясь сложенными в «пистолет» пальцами и
выпустил короткую очередь из трех железных шипов. Три фонаря,
которые мешали нам незаметно пройти дальше, разлетелись на брызги
света и практически бесшумно погасли.
Округу поглотила
темнота.
— Туда, — велел я, показывая
направление, и мы быстрым шагом, но не бегом, пересекли открытое
пространство, не забывая выцеливать окна, из которых по нам могли
открыть огонь.
К счастью, этого не произошло,
и мы смогли спокойно углубиться в лес, в котором нас уже не могли
легко засечь.
Я хорошо помнил, как идти к
фонтану, пусть и не конкретно с этой точки леса. Это не помешало
мне сориентироваться и взять азимут на нужное направление, после
чего мы двинулись между деревьев, аккуратно ступая, чтобы не
шуметь, и прислушиваясь к окружению.
А прислушиваться к нему
стоило, ой как стоило.
Раньше, во времена, когда в
Академии единственными людьми были студенты и преподаватели, лес
полнился звуками живой природы — щебетанием птиц, шелестов крон,
шорохом опадающих листьев...
Сейчас же живые звуки просто
перестали существовать, словно весь воздух в округе откачали,
оставив вместо него идеальный вакуум. В лесу царила такая мертвая
тишина, что я слышал собственное сердцебиение... А раз так, то и
противников, если они тут есть, мы должны были бы услышать
издалека.