- И румынский транзит должен быть
оформлен на другую подставную фирму. Тогда правительство закроет на
этот канал глаза. Вот только никаких добровольцев через наши земли.
Это условие не оговаривается. Или так, или никак.
- Мы всё подготовили, господин
генерал.
- И прекрасно. С вами свяжется мой
человек, капитан Новотны. С ним утрясете все детали. И вот еще.
Если по поводу транзита поднимется шум, мы вынуждены будем
заблокировать его. Работайте аккуратно, господа.
- Что это за счет? – поинтересовался
Анципо-Чикунский, когда они вышли из кабинета генерала. Неужели его
личный?
- Ну что ты! Генерал не такой идиот.
Это счет благотворительной организации, которая поддерживает его
легионеров, участвовавших в сибирских боях. Сам понимаешь, взятка,
но типа борзыми щенками. Кто-то аноним пожертвовал в фонд, который
к самому генералу имеет весьма отдаленное отношение. Он даже не
состоит среди его учредителей.
- Да, Август Янович, сложно жить
генералу на одно жалованье …[1]
[1] Надо
сказать, что политическая неразборчивость довела генерала Сырового
до цугундера. Бенеш назначил его министром обороны в период
Мюнхенского сговора. И Сыровый благополучно страну сдал Гитлеру. А
потом и встречался с Адольфом, когда тот посетил Прагу. Эта встреча
оказалась для него роковой. После освобождения Чехословакии был
осужден, отсидел, вышел, работал ночным сторожем, жил в маленькой
квартире на нищенскую зарплату, последние годы жизни спал на книгах
на полу. Карма.
Глава четвертая
Встреча в Париже
Париж
17 декабря 1933 года
На этот раз у меня особой причины
задерживаться в Париже не было. Кроме одной встречи, которую мне
организовал мой французский друг Марсель Трюдо. Впрочем, с этим
человеком я уже встречался немного ранее. И встреча оказалась для
него не самой приятной. Я имею в виду генерала Миллера.
Евгений-Людвиг Карлович Миллер после похищения генерала Кутепова в
1930 году возглавлял РОВС. Те, кто знали его, характеризовали как
умного и идейного противника большевизма. Результатом моего первого
интервью, взятого в Париже, в штаб-квартире организации, стала
статья, написанная в классическом кольцовском стиле. Говорили, что
этот почти саркастический опус был весьма болезненно воспринят
всеми эмигрантскими кругами. Ну что же, тем хуже для меня. Но эта
идея понравилась Сталину, а чтобы начать двигаться в этом
направлении, нужно было навести мосты с самой массовой
белоэмигрантской организацией, се ля ви, как говорят французы.