С треском расселась полотняная стена, кто-то
пропорол ее ножом, не рискнув выбираться положенным путем. В
прореху посыпались рыцари.
Злая оса нашла цель, пробила плетение железной
проволки. Один из рыцарей свалился, подогнув колени, откинул
руку с наброшенным щитом.
В сумерках свистел деревянный ливень, глухо стучали
головки стрел, втыкаясь в еловые стволы, опоры, прошивая
кольчуги и живую плоть.
Выползшие из шатров рыцари, подняв ошалевших со сна
солдат руганью и пинками, ринулись на приступ, обтекая
неприступный в лоб холм с двух сторон.
Выровнялись щиты, послышались повелительные
выкрики.
Раделевы лучники похватали оружие, отступили от
костров, ответили дружно и слитно, как горсть гороха метнули.
Они били наугад в темноту, но смертоносное шипение
поутихло. Двумя темными рукавами отряд Раделя поднимался в
гору.
Значительно превосходящие числом разбойники не
стали ждать, когда раделевы люди взберутся наверх, ударили
первыми. Рыцари увязли в плотной, вооруженной до зубов толпе,
их стиснули, не позволяя развернуться.
Здесь, на крутых осыпающихся склонах, превосходство
тяжеловооруженного отряда оказалось спорным. Несколько
изувеченных тел покатилось вниз. Разбойники теряли
трех-четырех своих за одного нападающего, но и это было
удачей.
Лайго выкрикнул короткий приказ, часть его людей,
с мехами на плечах, проскользнула мимо сражающихся и
кинулась к гати. Оставшиеся постепенно оттеснили противника
обратно к шатрам.
Чертову дорогу на Вереть нужно было разрушить любой
ценой.
В низко лежащем плотном тумане, ползущем с болот в
преддверии утра, хрипели и сшибались щитами люди,
зазубривались и сыпали искрами клинки. Запахло кровью,
сыростью, взрытым торфом.
Разбойничья ватага хлынула с холма, обтекла
раделевых людей, замкнув их в заслонившееся щитами кольцо,
вырвалась на полотно дороги.
Раделев шатер полыхал, как стог сена, освещая место
сражения, сверкание стали, зло ощереные лица.
С гати доносилось рычание урсино, крики раненых,
треск бревен.
Заскулила собака. Неистово трубил рожок, призывая
подмогу.
Земляное масло расплескали по сырым бревнам, воздух
напитался резким запахом.
Урсино выли, рвались вперед, не обращая внимания на
отточенное железо. Клацали страшные челюсти, причиняя раны,
похуже мечных.