Они подожгли мою дорогу!
Против конницы у разбойников не было ни шанса.
Ржали и крутились на месте кони, скалили зубы, королевские
рыцари с хаканьем наносили удары. Тяжелые мечи опускались,
рассекая доспехи, шлемы и головы.
Снова полетели стрелы, одна ударилась в щиток
мэлвирова наплечника.
Кони оскальзывались на влажных камнях, били
копытами. Один из рыцарей начал оползать в трясину вместе с
конем, тот рванулся, подгибая задние ноги, заржал. Кто-то из
разбойников швырнул топорик, попав всаднику в забрало. Мэлвир
вывернулся в седле, проносясь мимо, ударил врага крепко, с
плеча, раздробив шейные позвонки.
Гать очистили в считанные мгновения. Белые как
смерть, урсино рычали и грызли врага у ног коней.
Мэлвир проскакал к догоравшему шатру, огляделся,
тяжело дыша. Справа и слева от него рубились пешие и конные,
шум битвы сливался в непрекращающийся грохот и рев. Глаза
застилало красной пеленой. По лицу под шлемом струями катился
пот.
Почти рассвело. Мэлвир выхватил взглядом плотную
группу оборонявшихся, признал цвета Раделя - лиловый и
золотой, пробился туда, топча тела убитых.
На его глазах рыцарь в богатой кольчуге
получил мечом под щит, упал на колено. Шлем с него давно
слетел, лоб рассечен, мокрые волосы прилипли к ране.
- Герт!
Пытаясь подняться, тот глянул на надвигающуюся
громаду коня и всадника. Мэлвир понял, что лорд Радель
оскальзывается в собственной крови.
- Гееерт!
Сомкнулись щиты, прикрывая лорда и господина. За
спиной Мэлвира кто-то коротко вскрикнул. Лязгнула сталь.
Несколько черных фигур, высоких, хорошо закованных,
с боем отходили к трясине, прижимаясь к краю холма. За ними
устремились остатки разбойничьего войска.
Они отходят к трясине! Значит, там есть
тропа...
Быстрый промельк справа. Мэлвир снова опустил
шестопер, не глядя, куда бьет, почти не ощутив сопротивления.
Пряник споткнулся на мягком, скакнул вперед.
Сражение затухало, словно водой плеснули. Лошади не
могли преследовать отступавших, трясина их не держала.
Мэлвир спешился, бросил поводья и подбежал к
стоявшему на коленях Раделю.
У того приняли щит, двое поддерживали раненого.
Подол котты стремительно темнел, на камнях растекалась глянцевая
лужа.
На измученных боем лицах его людей проступал ужас.
Они любили своего лорда.