На второе утро Элвин ещё больше поправился, и выглядел почти как нормальный человек, только невероятно уставший и с раздутой ногой. Что там у него было под штаниной он не показывал, делал перевязку пока меня в кабине не было, но после этих манипуляций его настроение из плохого становилось просто ужаснейшим, а на земле возле водительской дверцы валялись перепачканные гноем бинты. Но при этом он часто разминал ногу, пытался шевелить ступнёй, и время от времени ему это почти удавалось. В основном он старался имитировать движения выжимания педалей, понятное дело.
Много разговаривали, а что ещё делать. Правда, общение из-за такой принуждённости выходило натужным, в основном я рассказывал про школу, а он про колледж, из которого вылетел из-за глупой истории с чужими шпаргалками на экзамене, да травил свои водительские байки, мне не особо понятные.
Ленту мне найти-таки удалось на третий день. Не в мотке, конечно, это вообще была бы песня. Просто нашёл кусок пластиковой трубы, отремонтированной на коленке – густо перемотанной толстым скотчем и вдобавок замазанной герметиком. Довольный как стадо слонов, притащил её Элвину, тот растрогался едва ли не до слез, всё трепал меня по макушке и говорил какой я молодец. Тут уже сама ситуация не давала ему больше права отсиживаться в кабине, нужно было выходить заниматься ремонтом.
К этому выходу готовились как к запуску космического корабля, ей-богу. Элвин битый час разминал затёкшую здоровую ногу, причём попытки шевелить распухшей вызывали на его лице такие жуткие гримасы всепобеждающего героизма, что становилось ясно: в деле это бревно ему не сгодится ещё очень долго. В это время я сбегал за примеченным ранее мешком, внутри которого было что-то сыпучее, но точно не цемент – его я не сдвинул бы с места вовсе, а этот удалось волоком доставить к кабине. Конечно, по мягкости он едва ли превосходил землю, но было ощущение, что так лучше. Сверху до кучи накидал ещё всякого найденного тряпья. В качестве страховки мы приспособили ремень безопасности, Элвин вытравил его, насколько было возможно, отстегнул один конец и намотал на руку. Последней мерой безопасности оказался я сам – должен был стоять снаружи и подпирать задницу Элвина руками, тем самым вроде помогая ему не опрокинуться навзничь. Почему-то мы не подумали о том, что таким образом я сам рискую превратиться в инвалида, но, к счастью, обошлось.