Очень медленно, без конца приговаривая сквозь слезы: «Миленький, ну потерпи, сейчас тебе не будет так больно», – я распутывала проволоку на израненной шее.
Потом брала в руки чистый снег и промакивала эти жуткие разрезы. В заключение я размотала длинный шарф и обвязала им своего подопечного. В карманах моих всегда были кусочки хлеба и «собачьей радости» – ливерной колбасы, которыми я запасалась, надеясь встретить кого-нибудь из своих любимцев. Все это я высыпала перед Мухтаром без особой надежды, поскольку знала, что у больных животных нет аппетита, но он съел все с жадностью и посмотрел на меня вопросительно – может еще что-нибудь найдется? В карманах больше ничего не было, да и на улице стало темнеть.
«Завтра принесу», – сказала я и осторожно погладила пса, заодно стряхивая снег с его рыжеватой шерсти.
Он слабо вильнул хвостом и мне показалось, что выражение его глаз стало не таким мрачным. Спохватившись, что было уже поздно, и, скорее всего попадет от родителей, я закрыла калитку и быстро побежала к нашему двухэтажному дому, пару раз поскользнулась, но не упала, а из головы все не выходила история с Мухтаром. Ребята из нашего двора куда-то разбежались и, поскольку мне было не с кем поделиться сегодняшним происшествием, я поднялась на второй этаж и позвонила в нашу квартиру. Дверь открыл папа, пробурчал что-то типа: «Ну где ты бродишь, ведь темно уже», – и вернулся обратно к телевизору. Мама пошла к соседке поболтать, и мне это было на руку, поскольку шарф я оставила у Мухтара, и на моем пальто кое-где были пятнышки крови, которые папа не разглядел в темной прихожей. Я быстренько сняла пальто, мокрой тряпкой затерла на рукавах следы своих приключений и, довольная, отправилась ужинать на кухню. Но, после таких переживаний есть мне совсем не хотелось, и я подумала о Мухтаре – с каким удовольствием он проглотил бы эти котлеты с макаронами! Я достала пакет, быстренько свалила в него весь ужин и спрятала все это хозяйство под раковиной.
На следующий день, после школы, прихватив угощение, я со всех ног бросилась к своему новому другу. Направляясь к домам частного сектора, я все думала о том, каким образом произошла эта история с Мухтаром? Кто нацепил ему на шею эту страшную проволоку? Может быть, его хотели повесить, но он сорвался в последний момент? Может быть из него хотели сделать шапку? А, может, его и в живых-то уже нет? Мысли, одна другой ужаснее, проносились в моей голове, на глаза навернулись непрошенные слезы. Наконец-то я добежала до знакомого забора и с нетерпением посмотрела сквозь щель. Свежевыпавший снег припорошил все следы вчерашнего происшествия – на участке не было ни кровавых пятен, ни собачьих следов, ни израненного пса, а мой шарф живописно «расположился» на том самом кусте шиповника, в котором запутался Мухтар. Постояв минут пять в растерянности, я решила подозвать пса.