Здесь, в обязанности Генки вменялось вовремя
подавать Михалычу нужный инструмент, изредка мести мусор, по утрам
в обязательном порядке бегать за чекушкой к хмурой кладовщице
Никифоровне, и главное – не болтаться под ногами.
Так, в трудах и заботах прошло аж две недели,
Генка вполне приноровился к такой жизни, когда однажды Михалычу
притащили починить замысловатый буржуйский верстак.
Михалыч походил вокруг, почесал лохматый
затылок, поскрёб заросший щетиной подбородок и выдал
вердикт:
–
Эх, была-не-была! Починим! Чего уж там.
После этого он полдня священнодействовал над
агрегатом, время от времени экспрессивно разражаясь на великом
могучем. А под вечер, ароматизируя всё вокруг многодневным
перегаром, беспардонно растолкал Генку, который бессовестно дрых на
куче старых тюфяков, сваленных под навесом рядом:
–
Пойдём-ка, подержишь! – хмуро буркнул Михалыч.
Генка вздохнул и нехотя поплёлся следом. Ему
дали держать верстак, пока Михалыч, помогая себе тихим матерком,
ковырялся внутри. И тут Генка совершил ту самую роковую ошибку,
из-за которой и закрутилась вся эта история, когда вдруг
сказал:
–
Михалыч, гля, оно искрит!
–
Да не должно!
–
Да, точно искрит!
–
Вот ведь холера какая! Искрит! Генка, держи крепче, я сейчас! – с
этими словами Михалыч бросился к распределительному щитку и
повернул рычаг. Тотчас же раздался треск, жуткий генкин крик и от
новенького верстака посыпались искры.
–
Твою ж мать! – ахнул Михалыч, – гамбец верстаку!
Он
бросился к агрегату и попытался приподнять крышку, откуда валил
густой едкий дым. Кашляя, отплёвываясь и поминая чью-то мать, он
даже не обратил внимания, что Генка лежит замертво.
Через миг набежал народ, начались ахи, охи. И
никто не заметил, как из странного агрегата сквозь дым вылетел
синий такой светлячок и, немного покружив, залетел Генке прямо в
голову. Буквально через миг из отдушины в сарае вылетел ещё один
клочок света, только уже белый, и залетел Генке в грудь.
А
потом Генку выгнуло дугой, затрясло, он пару раз тяжко вздохнул и
раскрыл глаза.
–
Генка, паразит, чего развалился?! Давай-ка лучше
подержи!
С
некоторым трудом я таки открыл глаза и попытался сфокусироваться –
передо мной расплывалась хмурая небритая рожа в ореоле едкого дыма
пополам с таким перегаром, что я аж закашлялся.
Глюк, что ли? Или сон?