– Любезный, что сие означает? – мне
почему-то стало жалко эту пару, и я решил вмешаться. Любезный
выпустил набранный воздух из легких и повернулся ко мне, окинув
меня взглядом, ответил:
– Не мешайте твориться правосудию,
господин. Вам-то что здесь нужно?
– Я недавно приехал в Ваш прекрасный
город и, прогуливаясь по улице, увидел… – я повертел рукой,
подыскивая подходящее слово, - это. Думается мне, что вопрос можно
решить и по-другому, не выгоняя этих несчастных из их жилища.
– Вы бы шли мимо и не отвлекали по
пустякам служителя закона, – любезный был явно недоволен, что его
речь была прервана, но так как он не мог определить мое
происхождение по внешнему виду, то и не мог меня просто прогнать.
Значит, внешне я произвожу впечатление благородного. Вот это
хорошая новость для моего плана. Наш разговор привлек внимание
толпы, крики и шутки стихли, все теперь ждали, что произойдет
дальше. А девушка и седовласый подошли ближе - видимо, не хотели
пропустить суть разговора.
– Вы бы поумерили пыл, любезный. Ваше
рвение может сыграть с вами злую шутку. Я повторяю вопрос: можно ли
как-то решить по-другому это дело?
Любезный растерялся, наверное, не
ожидал от меня такого. Внешний вид мой не говорил о благородном
происхождении, но и как босяк я не выглядел. Это и ставило в тупик
этого канцелярского чиновника. Примерно представляя, какие
мыслительные процессы происходят в его голове, я пошел напролом:
наглость города берет.
– Неужели мы не сможем найти выход из
такой ситуации?! Ведь для его светлости театр, кой мы видим,
необходим, как рупор, как маяк его милости и просвещенности. С его
подмостков в спектаклях прославляли и будут прославлять имя его
величества. И как, скажите, им это делать при слабости и
недальновидности этих чиновников? А? – я краем глаза увидел, как
старик, стоящий рядом с девушкой, поморщился при словах
прославления и замотал головой.
– Сейчас я вижу, что совершается
ошибка, которая может повлечь ещё большую. Так давайте поможем
свершиться небесному правосудию и не допустим сей глупости, – я
подошел ближе к любезному и взял его под локоть. – Так какова сумма
долга этих несчастных?
От моего напора любезный с минуту
стоял, не двигаясь, потом, видимо, совладав с тем потоком
словоблудия, что я вылил на него, собрался и после слов о деньгах
немного приободрился: