Они видели плавучие острова, которые они принимали за сушу.
А ночью море загоралось от множества светящихся рачков. Оно переливалось и вспыхивало дивными огнями.
Они попадали в плен к туземцам и выбирались из плена.
Они пили сок кактусов и ели жареную саранчу.
Они возвращались и рассказывали о своих приключениях, и тысячи новых путешественников после этих рассказов снова пускались в путь.
* * *
Я же после училища на флот пришел. И пафос с меня сполз, как позолота с церковных залуп.
Пули у нас не свистали. У нас смерть иного рода. Хоть и рядом она, но все-таки над ней можно поиздеваться немного.
* * *
Моряк не может быть пафосным. Он может быть только смешливым, ироничным. Это такой способ защиты – пришла смерть за тобой, а ты веселый, и не признала она тебя. Так ни с чем и ушла.
* * *
У нас все время шутят. Моряки с «Комсомольца» даже на плоту шутили. В ледяной воде. Ждали смерти и шутили.
* * *
Дорого ли там стоит жизнь?
В отношениях между людьми – дорого. Люди могут побежать, прыгнуть в прорубь, вытащить.
Низкая ли это оценка собственной жизни?
Наверное, да. Это жертва. Для собственной жизни это угроза. Но люди там меньше всего думают о том, что их жизни что-то угрожает. Полно же военных, а их жизни все время что-то угрожает, поэтому они на это обращают очень мало внимания.
То есть для военного человека жизнь не представляет большой ценности?
Все зависит от обстоятельств. Для военного она представляет ценность, но все время происходит выбор. Ты за какой-то очень малый промежуток времени должен для себя его сделать. Это как в шахматах: мы теряем эту фигуру, эту и эту, но мы выигрываем здесь, здесь и здесь. И твоя жизнь – такая же фигура. Она не больше остальных. Поэтому ты бросаешься и делаешь то, что надо. Это заложено. Это внутри. И если человек с севера появится здесь, на улицах Москвы или Петербурга, и он увидит отвратительную сцену: например, милиционер на улице бьет кого-то, то первое желание – это защитить. Все равно кого. А второе желание – убить милиционера. И он будет страдать, отойдя в сторону и не вмешавшись, оттого что он не защитил, и оттого что он не убил милиционера. То есть самое жгучее желание – оторвать башку.
В военного – защитника людей – это очень сильно и глубоко вбито.
Но на севере и гражданские ведут себя как полувоенные. Там полувоенная жизнь.