Я тяжело вздохнула.
— Я понимаю…
— Тогда что за кислую мину я
наблюдаю?
Вымученно улыбнувшись, я
опустила взгляд и нервно потерла свои коленки.
— Там одни девушки… —
тревожно произнесла я, — А девушки меня не любят.
— Это еще почему? — еще
больше нахмурился отец.
— Потому что я рыжая
толстуха! — выпалила я.
Отец удивленно поднял брови и
окинул меня изучающим взглядом, как будто впервые увидел.
— Что за чушь, милая?! —
возмущенно сказал он, — Ты настоящая красавица! Твои волосы очень редкого
цвета, и у тебя очень… кхм… аппетитные формы! Все, как и должно быть у
настоящей красотки!
— Правда? — заулыбалась я,
чувствуя, как поднимается настроение.
— Ну конечно! Кому нужны эти
костлявые мумии? Ни сисек, ни жопы! — продолжал меня успокаивать папа, —
Думаешь, почему я женился на твоей маме, а не на омеге, которую мне подсунули
твои дед с бабкой?
Я грустно улыбнулась. Мама
много раз рассказывала мне эту историю. Альфа из уважаемого клана влюбился в
обычную женщину, и чтобы их оставили в покое, улетел жить с ней на один из
спутников Юпитера. Конечно, если бы она была омегой, то никогда бы не заболела
вирусом «колонистов» – нередкое психическое заболевание, которому подвергаются
люди, переселяющиеся на планеты с более высокой гравитацией. Духовная энергия,
которая есть у всех потомков Амарока, не дала бы этому недугу захватить ее
тело. Но она была обычным человеком, а не омегой, и сгорела всего за каких-то
двадцать с лишним лет.
— Ладно, постараюсь не
грустить, — улыбнулась я, и папа улыбнулся мне в ответ, а потом потянул рычаги
управления от себя и катер пошел на снижение.
Спустя пять минут мы уже
приземлялись около территории реабилитационного медицинского центра, где я
должна буду пройти обследование, прежде чем отправиться в лагерь. Отец проводил
меня до главных ворот, где нас уже встречала женщина в нежно-голубом костюме, и
крепко обняв, поцеловал в лоб.
— Будь умницей, Роксана! —
улыбаясь и одновременно хмурясь, сказал он, — И… удачи тебе!
— Спасибо, папочка! —
проскулила я, едва сдерживая слезы, — Я буду очень скучать!
— Ну, все! Иди!
Отец разжал объятия и
подтолкнул меня к девушке, которая терпеливо ждала меня неподалеку. Бросив на
единственного дорогого мне человека прощальный взгляд, я подошла к девушке и,
шмыгая носом, скромно с ней поздоровалась.