Дни, недели, месяца, новые видеосалоны
для взрослых. Моршак ввёл в привычку каждый раз пробовать новую
еду… в мире полном зомби. Научился зачем-то водить трактор, понял
дзен от выращивания лука на подоконнике на кухне. Не раз и не два,
ухрюкивался в грязи по самые уши, унося ноги от орд зомби. Пописал
с небоскреба, угнал самолет… к счастью взяв с собою парашют. Трах…
в смысле нашёл подходящее древесное дупло. Потом даже прочитал
книжку о дверофилах и древолюбах. Мозоли, занозы, в общем
фу-фу-фу!
Шли месяцы, приближаясь к отметке в
год. Как-то раз, с улыбкой и кружкой кофе, Моршак встречал рассвет
у себя дома. Тогда-то старлей и поймал себя на мысли – здесь в мире
зомби, ему не хватает женского тепла. Шума в ванной по утрам, фразы
“пять минуточек” перед десертом, ворчания о погоде. Внезапных слёз,
слов одобрения и поддержки, её простого прикосновения. Душевная
травма на сердце, появившаяся после расставания, наконец-то
заросла.
Вдруг Андрюхе вспомнилась старая, как
мир мысль: “Каким бы странным и зачуханным работой мужиком ты
ни был, в мире обязательно найдётся твоя любимка. Та, рядом с
которой ты сам будешь чувствовать себя мужчиной”.
Умиляясь красоте восхода солнца,
Моршак будто наяву услышал старые слова
друга-сослуживца:
“Анрюха! Пошли с нами завтра на
рыбалку? Селедочка, водочка, лесочек и хрустящие, прям сладенькие
грибочки баночки из прошлогодней засолки. Ты такой хрусть, а
грибочки аж за ушами трещат. Давай-давай, старлей! Ласты свои
собирай…”
Моршак вдруг осознал, как сильно его
тянет домой. В ту жизнь, где казалось мы мрак и не видно света. Но
где есть люди…
– Хи-хи, вот умора! – над ухом
раздался смех чёрта Якова. – Надо было пробкой воспользоваться.
Тогда бы и штаны менять не пришлось.
…
В холодном поту Андрей Моршак
проснулся в своей кровати. Тяжело дыша старлей протер лицо руками,
сдерживая слезы. Дома! Он наконец-то дома. Мужчина удивленно
огляделся. Знакомый затхлый воздух, вымытый до скрипа пол и его
старая одежда сложенная стопкой на ближайшем стуле.
Дом! До безумия реалистичный сон о
мире зомби потихоньку начал выветриваться из головы. Мозоли от
биты, вкус богом проклятой китайской лапши – всё это исчезало из
воспоминаний, оставляя свой ни с чем не сравнимый отпечаток от
пластыря, налепленного поверх душевной травмы.