Моя душа начинала оттаивать, я, оказывается, столько добрых дел сделала…
Меня ждали несколько сотен лет…
Я все бродила и бродила, высматривая существ, которых отнесла в миры. Слушала. Пока не услышала плач, нет, не его, тихое мяуканье — рыдание, где-то на краю вселенной…
— Кис-кис, малыш, ты где? — защемило сердце болью. Туман начал рассеиваться, и я заметила двух крошечных девочек, лежащих в корзине.
Та стояла на берегу реки, ее, видимо, прибило волной. Малышки были продрогшими, и, мне кажется — им не больше месяца.
Тряпицы, что укутывали их когда-то, были мокрыми, а девочки уже почти не находили сил даже плакать. Поэтому их писк я и приняла за мяуканье, плач котят. Подхватив их, прижала к себе, укутывая в плащ…
Но я, кажется, опоздала, их тельца внезапно потяжелели и обмякли.
— Нет! — в панике я даже забыла, что сплю, и пожелала оказаться там, где мне точно помогут.
В храме Смерти!
— Прошу, спасите! — возле статуи стояли жрецы.
— Зачем? — сухо ответил старик.
— Они умирают! — я уже готова была начать рыдать.
— Это — Храм Смерти, а не Жизни… Иди отсюда, юный Жнец, тебе здесь нет места! — сказал и отвернулся, продолжая что-то обсуждать.
— Мне здесь нет места?! — вместо слез всколыхнулся гнев.
Статуя смерти внезапно обрела объем и дрогнула, а я почему-то догадалась, что она сама решила заглянуть сюда. Уж не знаю — зачем, но мне все равно, даже если накажут меня!
— Быстро! — я, распахнув плащ, прижимая малышек к себе, шагнула к жрецам.
— Несите сюда! — отмер один из служителей и показал на алтарь.
За спиной слышался раболепный шёпот «Смерть пришла»…
Сдернув плащ, я постелила его на холодный камень, бережно уложив малышек на алтарь.
— У вас в сумке есть то, что задержит их души! — жрец протянул ко мне руки.
— Кошки… Бакэнэко! — поискав в сумке, достала оставшиеся ипостаси, и без раздумий вложила два шара. — Прошу…
Прижала к себе ладони, смотря, как жрецы суетятся над малышками. Алтарь замерцал, и девочки исчезли в свете…
Затем раздался дружный плач, перешедший в жалобное мяуканье, и алтарь погас. На камне лежали две демонические кошечки, плаща под ними не было…
Я, схватив плачущих малышек, прижала к себе.
— Тише, милые, главное — вы живы, а маму мы вашу найдем! — гладила жёсткую шерстку маленьких демониц, и смотрела в их горящие глаза.