При этом Умаров не сводил своих карих глаз с меня. Наблюдал за реакцией. Явно ждал, что стушуюсь, дам слабину, буду плакать и причитать.
Но ведь я сама заявила, что готова на все. И это действительно так. Лишь бы брат был на свободе.
Но внутри все охладело. Так ли на все я готова? Предложение мужчины звучало прямо и недвусмысленно.
— Мой брат должен выйти из тюрьмы.
Я решила уточнить. Может быть этот мужчина решил воспользоваться мной здесь и сейчас. А что потом? Нет. Сначала пусть заберёт свое заявление.
Умаров бессовестно рассматривал меня, блуждая взглядом по лицу и телу. Казалось, что его забавляет вся эта ситуация.
А я продолжала дрожать как осиновый лист. Это не удивительно. Я весь вечер прождала у ворот. Нажала на звонок. Никто не открывал. Дождь только усиливался. Но я не могла уйти. Нужно дождаться Умарова.
Ветер хлестал по щекам. Футболка и джинсы стали совсем мокрые. К тому моменту как я потеряла всякую надежду на появление Умарова, вдали блеснули фары подъезжающего автомобиля.
Я помахала рукой, чтобы машина остановилась. Но из-за дождя водитель меня не заметил. Либо просто ему было плевать. Потому что он наехал на меня.
Я упала. Свет фар ослеплял. Рядом возникли начищенные кожаные мужские ботинки. Я медленно поднимала взгляд, пребывая в шоке от всего происходящего.
— Тебе жить надоело?!
Голос мужчины звучал грубо. Но меня поразила его внешность. Он был очень привлекательным. Совсем не таким, каким я себе его представляла.
Мне почему-то казалось, что Умаров будет гораздо старше. Я представляла себе лысого мужчину с золотыми зубами. Но передо мной стоял довольно красивый человек. Темные волосы коротко подстрижены, упрямый подбородок и пронзающие карие глаза.
— Вы Ярослав Умаров? — с сомнением спросила я.
После того, как я представилась, показалось, что мужчина выдохнул с облегчением.
Когда мы вошли в дом, я смогла рассмотреть его лучше. Несколько капель от дождя стекали по его волосам. Темно-карие глаза словно гипнотизировали меня все то время, пока я просила его освободить Даню.
В этом мужчине чувствовалась какая-то внутренняя сила. Он решительно разглядывал меня, ничуть не испытывая стеснения.
Даже его слова о том, что я должна принадлежать ему, прозвучали так обыденно, словно он просил сделать ему бутерброд.
— Твой брат выйдет завтра на свободу.