Попытка тщетная и бессмысленная. Вторая — успешнее. Края стола
становятся мне опорой. Я хватаюсь за них до судорог в суставах, до
побеления пальцев, жадно хватая ртом кислород. Жаль, это не делает
слабее другие мои ощущения, сжигающие разум дотла. Он не целует.
Обжигает каждым прикосновением влажного языка. Дрожат не только мои
колени. Я вся дрожу, пусть и не холодно. Наоборот. Невыносимо
жарко. Почти задыхаюсь. Собственным всхлипами, пополам с
мольбой.
— Пожалуйста… — не сдерживаюсь снова.
Всё ещё не поцелуи. Нет. Не кусает, царапает проступившими
клыками, оставляя невидимые ожоги своими губами. Сущая пытка,
длящаяся почти бесконечность, спустя которую я готова не только
молить. Его плоть, упирающаяся мне между ног — такая же горячая и
твёрдая, как я помню. Не помню только, когда и как я провинилась
перед ним, раз он до сих пор медлит и не спешит облегчать мою
участь. Хотя и это становится вскоре неважным. Вместе с первым,
долгожданным толчком. Замирает.
— Не больно?
Больно. И нет, не потому, что он во мне. Нужно куда больше,
глубже, жёстче, сильнее. Ничего не говорю. Обнимаю мужчину крепче,
сама же двигаюсь ему навстречу. На этот раз он почти сразу
срывается в столь необходимый нам обоим темп. Оргазм накрывает
быстро, ошеломляющей волной, вышвыривающей из этой реальности
окончательно. Я закрываю глаза, не вижу и не слышу ничего, кроме
ошалелых ударов собственного сердца, пока представляю бескрайнее
тёмное небо, в котором парю.
Отпустила меня моя эйфория далеко не сразу…
— Почему ты не сделал этого ещё тогда, семь лет назад? —
спросила тихо, так и не открыв глаза.
Слишком хорошо, вот так, когда я под ним фактически распята, и
вместе с тем не чувствую себя уязвимой или беспомощной, скорее
более цельной.
— Не было смысла, — отстранился он. — Ты была напугана и не
принимала меня, а я не принадлежал себе.
Зря, наверное, спросила…
Но перед глазами слишком ярко встали картинки из прошлого, где я
и мои родственницы отправились в отпуск в жаркие страны, в
результате чего однажды ночью я проснулась на стояке похитившего
меня пустынного альфы. Потом нас отвезли в пустыню и засунули в
клетки. А потом продали. На аукционе. Вот только, в отличие от
других волчиц, в моём случае покупатель был тот же самый. Тогда я
ещё не понимала, к чему столько сложностей. Потом осознала, когда
игнорировать парное притяжение стало невыносимо.