Точно крыша едет не спеша. Похуже чем в приступы жажды крови. Но
и, зная старшего-Оливейра, он бы точно потребовал себе внука сразу
после обряда бракосочетания. И не отстал бы, пока его просьба не
была удовлетворена.
— Разобрались бы с этим по ходу дела, — буркнула Луна неохотно.
— У Рафа полно инкубаторов и без меня.
— Угу. Рядом волчица с альфа-геном и его меткой, а он бы пошёл к
инкубаторам обыкновенным, — покивал, даже не пытаясь делать вид,
что верю.
— Ты преувеливаешь. Раф не настолько расчётливый. К тому же
уговор был на двадцать лет. Если бы за это время он бы встретил
свою пару, то и меньше.
— Если бы… — вынес основную для нас обоих мысль.
— А ещё в наследниках Оливейра есть Ник, тот вообще, не
удивлюсь, если прям завтра кому-нибудь ребёнка заделает…
Вот тут я не выдержал и хохотнул, меняя позу и откидываясь на
подушки, заводя руки за голову.
— Я тебя, наверное, удивлю, но Ник в этом плане ещё более
переборчивый, чем твой конфетный.
— В любом случае, мне терять было нечего. За все семь лет я тебя
ни разу даже не увидела, — фыркнула на это Луна.
— Я просто хорошо шифруюсь, — приподнял голову и подмигнул
ей.
И не соврал. Мы много раз встречались на территории
университета, она часто проходила мимо меня, но да, ни разу не
заметила, не обернулась, не почувствовала.
— Ещё скажи, что если бы не моя свадьба, то вообще бы так и не
увидела, — прозвучало от неё уже совсем обиженным тоном.
И руки на груди сложила.
И такой милой она мне сейчас показалась, что захотелось подойти
к ней, обнять и заверить, что она не так всё поняла, и я здесь
совсем не поэтому. И ведь будет правдой отчасти. Вот только вряд ли
девушку успокоит мой такой ответ. По крайней мере, не настолько,
чтобы не начать расспрашивать подробности, которые язык не
повернётся выдать.
Не говорить же ей, что я здесь по её душу...
По её светлую, по-детски распахнутую навстречу всему миру
душу.
Ощутил себя как никогда грязным и мерзким. Чудовищем,
недостойным Лунной Красавицы. Впрочем, я ведь оно и есть, чему
тогда удивляюсь?
— Ты бы и тогда не увидела, но, как я уже сказал, дядя твоего
конфетного не позволил бы оставить ваш брак на одной бумаге, —
сказал, как есть. — Рано или поздно ты бы сдалась. Ради всё той же
дружбы. И себя. Потому что и сама захотела бы ребёнка.