– А ну, марш домой, бесстыдница и вертихвостка! – сердито пробулькал Водяной.
Русалка виновато повела плечами и скрылась в воде, напоследок подарив мне улыбку. Жемчуг прихватить она не забыла.
– Ну что ты все кричишь, водоплавающее? – примирительно, хоть в душе и недовольный его появлением, проговорил я. – Я мириться пришел. Вот, даже не пустой. – И снова показал бутыль.
– Мириться он пришел… А зачем к русалкам пристаешь? – уже помягче ответил старик. – От Яги настоечка-то?
– А то! Самая что ни на есть настоящая.
С кряхтением и бульканьем Водяной вылез на берег и присел рядом со мною. Чтобы нам – больше, конечно, Водяному – не мешало солнце, я щелчком подогнал тучку, для хорошей тени.
– Вот это хорошо, – обрадовался Водяной, – еще бы и дождик, а то высохну и заболею.
– Пить под дождем неинтересно. Хотя…
Соорудив над собою нечто вроде зонтика, я заставил тучку пролиться мелким моросящим дождичком, от которого Водяной стал довольно ежиться, ну точь-в-точь кот на солнечном подоконнике.
– Разливай давай, – поторопил он. – Чего сидишь, как неродной…
– Тут дело такое – закусить ничего не взял, – развел я виновато руками, только сейчас вспомнив о самой важной части застолья, точнее, второй по важности. – Как-то без нее непривычно.
– Эх, молодежь, молодежь, – покачал головой Водяной. – Сейчас все будет.
Он повернулся в сторону реки и пробулькал нечто непонятное. Через несколько минут из воды показалась знакомая русалка, неся в руках деревянный бочонок с плотно закрытой крышкой. Небольшой, литра на три. Поставив его перед нами, она исчезла, плеснув в нас водою. Почти тут же появилась ее подружка, которая выложила перед нами две рюмки из хитро закрученных ракушек и большую ложку из того же материала. Перед тем как исчезнуть в глубине, она обдала нас брызгами, как и предыдущая русалка.
– Озорницы, – хмыкнул Водяной. – А ты им приглянулся, Кощей.
– Ага. – Я смахнул с лица капельки воды и указал на бочонок. – Это что еще за хрень?
– Ничего себе хрень! – оскорбился Водяной. – Икра, самая что ни на есть лучшая и отборная. Только вчера доставили.
– Не лягушачья? – с некоторой опаской спросил я, открыв крышку и глядя на некрупные золотисто-черные икринки.
– Обижаешь! Самая настоящая осетровая. Зернистая! Такая только у великого князя на столе да у заморских царей бывает. Хотя наши ее не любят – щучью ценят, а где я столько щук им найду?