Оставалась последняя ниточка – Картен Лортис, которая приходила делать уборку уже по окончании рабочего дня в конторе и могла видеть отца, если в понедельник он всё-таки после фабрики отправился в мастерскую. Поскольку именно в мастерской изобретатель проводил большую часть времени, следы его пребывания там были настолько яркими и насыщенными, что Тери, к сожалению, не смог точно определить, в какое именно время ан Мартс был в ней в последний раз, определялся только день.
Оставшийся до прихода аны Лортис час молодые люди провели в мастерской Даны, где Тери с интересом расспрашивал её о тех артефактах, над которыми она работала, и удивлялся, почему она с такими талантами выбрала экономическую специализацию.
Но Дана была самокритична — да, таланты имелись, но не настолько выдающиеся, чтобы полностью уйти в артефакторику, тем более, что, учитывая увлеченность отца этой самой артефакторикой, грамотный управляющий требовался семейному бизнесу как воздух. А доверять такое важное дело постороннему человеку Дана не хотела.
— А жениху? — поинтересовался анимаг, разрушив неуместным вопросом уютную атмосферу.
— Кому? Санду? — криво усмехнулась Дана. — Ему бы я тем более не доверила деньги своей семьи.
— Это, конечно, не мое дело, но почему же ты тогда собираешься замуж за этого человека?
— Да, Тери, это действительно не твое дело, — отрезала Дана.
Повисла неловкая пауза, но, к счастью, ненадолго — наконец-то пришла ана Лортис, которой вместо выполнения профессиональных обязанностей пришлось отвечать на вопросы дотошного дознавателя. Пообещав растерянной бытовичке, что оплатит ей сверхурочные, Дана тихонько присела в уголке, следя за ходом допроса.
Главное было выяснено сразу – позавчера ан Мартс действительно вернулся в мастерскую в самом начале восьмого, еще до того, как в ней была закончена уборка, подвергать которой можно было только пол и подоконник, трогать столы, шкафы и даже стулья ане Лортис было запрещено.
Войдя в мастерскую, изобретатель прошел к столу и долго рылся в ящиках, что-то разыскивая. Потом он стал кому-то звонить по магэлфону, не обращая внимания на убиравшую в помещении бытовичку, кому именно, она не расслышала, поскольку и не прислушивалась. Какое-то время ан Мартс молча слушал говорившего, потом сказал что-то вроде: «Не вздумайте мне угрожать! Вы меня не испугаете, — а потом, после паузы: — Хорошо, я приду, но вам придется ответить на все мои вопросы». И, кажется, так и не заметив, что в мастерской он был не один, ушел.