Потом Дана вспомнила о женихе. И подумала о том, что уж сейчас-то он не может не знать, что её отец убит, скорее всего, дядюшка Бари сообщил об этом сыну еще вчера. Но Санд до сих пор не позвонил даже с формальными соболезнованиями. И это было странно. Конечно, оставалась вероятность, что он находится где-то, где нет магофонной связи, поэтому ничего не знает, но звонить ему, чтобы эту догадку проверить, совсем не хотелось, в том числе и потому, что могло ведь оказаться, что связь-то есть, и Санд уже обо всем знает, а не звонил, ну, просто потому что… Тут воображение Даны отказывало. Звонить дядюшке Бари с вопросом, где Санд, тоже не хотелось, это было как-то… унизительно, что ли. Да и выглядело бы глупо, если бы она начала искать Санда вместо того, чтобы самой ему позвонить. В итоге Дана решила никому не звонить, ничего не выяснять и вообще о женихе пока не думать, когда он объявится, тогда она всё и выяснит.
Так что Дана закрыла контору и отправилась домой на трамвае. Желтый вагончик шустро катил по улицам, а она, устроившаяся на сиденье у окна, любовалась видами. Дана любила весну, особенно конец второвесеня, когда всё вокруг цветет, но летней жары еще нет. День по-прежнему был пасмурный, но всё равно было красиво, а еще можно было погрузиться в созерцание и ни о чем не думать.
Дома было тихо и пусто. Так странно – Дана и раньше часто оставалась дома одна, когда папа засиживался в мастерской, в которой иногда даже оставался ночевать, но подобного ощущения пустоты не было. И тишина эта ватная как будто давила на уши. Есть пока не хотелось, так что Дана устроилась в гостиной и включила радио, предусмотрительно настроившись на канал, передававший только музыку, чтобы случайно не услышать в новостях об убийстве отца.
За окном постепенно темнело, но свет включать не хотелось, и Дана так и сидела в сгущающихся сумерках, слушая музыку. Так что, когда зазвонил магофон, она даже вздрогнула. Почему-то подумала о Санде, но это оказался Тери, уже не такой энергичный, как в обед, но весьма довольный – его приятель, прицельно искавший возможное воздействие именно такого яда, который вызывает инфаркт, каковых, оказывается, существовало совсем немного, действительно нашел следы яда тропической лягушки со странным названием «красная прыгунка», который вызывал именно инфаркт.