Л. больше ничего не сказала.
В какое-то мгновение я решила процитировать ей знаменитые слова Жюля Ренара: «Как только истина становится длиннее, чем пять строчек, это уже роман». Но вовремя остановилась. Л. была не из тех, на кого можно произвести впечатление вырванной из контекста цитатой. Она налила вина и подошла ко мне.
– Я не говорю тебе о результате. Я говорю о намерении. Побуждении. Писательство должно быть поиском истины, иначе оно ничто. Если через писательство ты не пытаешься познать себя, тщательно рассмотреть, что в тебе намешано, что тебя составляет, вскрыть свои раны, поковырять, раскопать собственными руками, если ты не задумываешься над собственной личностью, своими истоками, своей средой – это не имеет смысла. Писать можно только о себе. Остальное не в счет. Именно поэтому твоя книга нашла такой отклик. Ты покинула территорию романа, отбросила искусственность, ложь, притворство. Ты вернулась к истине, и твои читатели безошибочно уловили это. Они ждут, что ты продолжишь в этом направлении, пойдешь дальше. Они хотят сокровенного, нутряного. Они хотят, чтобы ты осмелилась сказать о том, что всегда обходила. Они хотят знать, из чего ты сделана, откуда взялась. Какое насилие породило такого писателя, как ты. Их не одурачишь. Ты лишь с одной стороны приподняла завесу, и они прекрасно это знают. Если это лишь для того, чтобы снова писать рассказики о депрессивных начальниках или о бездомных, то лучше бы тебе оставаться в своей маркетинговой конторе.
Я была потрясена.
Во время ссоры я теряюсь, у меня перехватывает дыхание, мозг не получает кислород, я делаюсь неспособной последовательно и логически аргументировать. Я стала довольно нелепо защищаться, уточняя деталь, как если бы это было самым главным:
– Я работала на предприятии в службе общественного контроля, а не в маркетинге. Это совсем другое.
Я бы объяснила Л., о чем идет речь, чтобы отвлечь ее, но Л. отложила нож и скрылась. Она отсутствовала несколько минут, из ванной доносился звук льющейся воды.
Когда она вернулась, мне показалось, что она плакала.
Что за ерунда? С чего бы Л. быть настолько заинтересованной в моей будущей книге? Она слегка коснулась своих щек румянами и заколола волосы. Надела жилетку поверх блузки. Я заговорила тихим, успокаивающим голосом: