В правовой науке существует мнение о том, что под приобретением следует понимать получение лицом вещей (включая деньги и ценные бумаги) либо имущественных прав (прав требования, некоторых ограниченных вещных прав, например сервитута или исключительных прав), а сбережение может состоять в улучшении принадлежащего лицу имущества, влекущем увеличение его стоимости; в полном или частичном освобождении от имущественной обязанности перед другим лицом; в получении выгод от пользования чужим имуществом, выполнения работ или оказания услуг другим лицом. Данного подхода придерживается, в частности, Д.В. Новак[62].
В то же время В.А. Рясенцев улучшение имущества, повышающее его стоимость, наряду с приобретением денег или вещей, определенных родовыми признаками, относил к существу не сбережения, а возрастания (приобретения) имущества[63].
Достаточно широко подходит к категории «приобретение» С.Д. Дамбаров, утверждающий, что приобретение возможно в отношении не только вещей, ценных бумаг, денег, имущественных прав, способных за счет своих естественных свойств сохраняться в хозяйственной сфере приобретателя в неизменном виде, но и прочих материальных благ, неосновательное поступление которых совпадает по времени с моментом их фактического потребления (услуги, тепловая и электрическая энергия, пользование имуществом)[64].
При определении состава неосновательного обогащения, как правило, выводят сущностный признак приобретения, который выражается в том, что в процессе приобретения происходит количественное приращение имущества, повышение его стоимости без несения приобретателем соответствующих затрат. С таким подходом не соглашается С.Д. Дамбаров, полагающий что суть неосновательного обогащения в форме приобретения сводится к неэквивалентности различных социально-экономических благ как имущественного, так и неимущественного рода, наблюдаемой в отношениях субъектов кондикционного обязательства при получении, а также потреблении этих благ при отсутствии должного материального возмещения со стороны приобретателя[65].
Возвращаясь к рассмотренному выше примеру причинения имущественного вреда, отметим, что на стороне причинителя возникает обязанность возместить причиненный вред, что, естественно, не порождает возникновения кондикционного обязательства, поскольку отсутствует предмет, который можно было бы рассматривать как неосновательное обогащение. Тем не менее обязательство по возмещению причиненного вреда (деликтное обязательство), являющегося денежным обязательством, возлагает на причинителя обязанность по уплате определенной денежной суммы. Если такая денежная сумма не передается потерпевшему (кредитору) в соответствующий срок, на стороне должника остаются деньги, подлежащие передаче кредитору. В ситуации неисполнения денежного обязательства, возникшего из деликта, кредитор требует передать имущество, которое должно было поступить в его хозяйственную сферу, что позволяет рассматривать это имущество как имущество кредитора, которое в силу неисполнения денежного обязательства должником находится у последнего. Кредитор в такой ситуации подлежит квалификации как потерпевший по кондикционному обязательству, а подлежащая возврату денежная сумма – как имущество, подлежащее возврату в качестве неосновательного обогащения.