А я не могла оторвать взгляд от любимого человека. Все же за
прошедший год он изменился. Стал более мужественным. Широкие плечи обтягивала
темная куртка, оттенявшая светлые волосы (и мысль: почему он без шапки в такую
промозглую погоду?) Мягко очерченное лицо и плавные, неспешные движения. Никаких
сомнений, что это действительно ОН.
Возможно, в этот самый момент я сошла с ума. Я просто лишилась
рассудка, а грудную клетку разорвало от беззвучного крика. В животе все
свернулось в тугой узел. Родной… хотела позвать его по имени, но не смогла
издать ни звука. Схватилась за горло. Два варианта – либо я брежу наяву, либо
сплю. Но это была реальность. Это был Паша. Мой Паша. Настоящий, не мираж, не
далекая мечта или сон.
Внутри все кричало, переворачивалось, рвалось к нему, но я словно
приросла к этой машине. Впитывала в себя, словно губка, его внешность,
движения, походку.
Посмотрел в мою сторону, отвернулся. Не заметил… Где-то в подкорке
сознания я ждала, надеялась, что заметит, узнает… Я бы его всегда узнала. Даже
если бы ослепла, все равно бы почувствовала. Мой любимый… мой единственный…
Господи, почему так трудно дышать?
Позвонил кому-то, снова на меня посмотрел. И снова отвернулся.
Неужели я так изменилась? Или Паша просто делает вид, что меня нет? Очень на
него похоже… Ведь для него я давно перестала существовать. Умерла в той аварии
вместе с нашим сыном.
Стоит, не двигается. И каждый удар моего сердца отнимает частичку
души и отдает ему. Он здесь… осознание слабое, но болезненное. Оно заставляет
сердце биться сильнее, легкие разрывает от дикого желания закричать во всю
глотку, а я могу лишь стоять неподвижным каменным изваянием возле машины, не
сводя глаз с любимого человека. Меня душили воспоминания. Боль и радость, и от
этого каждая клеточка моего тела будто воскресала ото сна. Здесь… Паша, мой
родной…
Его присутствие так просто и быстро заставило меня почувствовать,
что я еще жива. Сердце стало биться быстрее, потом еще быстрее, и после – уже
набатом. Я физически ощущала, как заполняется пустота внутри, там, где
находится душа. Она корчилась в агонии неизвестности, мрачного одиночества,
выворачивала меня наизнанку, до боли, до трясучки, до стиснутых зубов. Оживала,
распрямляла сломанные крылья, требовала приблизиться, коснуться, заговорить,
привязать к себе веревками, цепями, чтобы больше никто, никакие силы не могли
разлучить нас.