— Я за тобой наблюдаю, — проронил Суровый.
— Думал, скажешь: я тебе доверяю.
— Нет. Никому не доверяю. Ты не исключение, — обрубил слова Руслана и с тоской подумал, что последний раз, когда он кому-то доверился, обернулся огромными проблемами.
— Значит, перевозим девчонку. Неприкосновенную, — позволил себе усмехнуться Руслан. — Значит, крепко тебя на ней заело. Ещё раз подмять под себя хочешь? Вторым младенцем после рождения первого наградишь?
— Нет. Не хочу.
Соврал, конечно. Несмотря на обстоятельства и факты, каждый из которых кричал о том, что Настя виновна, на его сугубо плотское мужское желание это никак не влияло. Абсолютно.
Сурового нехило покорёжило огнём, но мужское достоинство уцелело и даже работало, как надо, реагируя на мысли о Насте.
«Надо же, какой крепкий!» — мрачно и пошло подумал про себя Суровый.
23. =23=
=23=
Глава от лица героя Суровый
Снова непривычное… Раньше, если выяснилось, что его любовницы были нечистыми на руку и попадали в его постель ради того, чтобы выведать сведения и подставить, у Сурового напрочь отбивало плотское желание к той бабе, даже если она была раскрепощённой и невероятно умелой в постели.
Но с Настей этот трюк не работал.
Он до сих пор её хотел и… ненавидел.
Себя и её ненавидел.
Её — за то, что волнует кровь и мысли, не отпуская.
Себя — за позорное желание обладать ею, вопреки всему.
Хотел и понимал, что невозможно. Даже если допустить невероятное, но в области невероятного Суровый никогда не был силён. Он был из тех, кто уверенно стоит на земле и чаще смотрит по сторонам, опасаясь подвоха, заглядывает себе под ноги, чтобы не споткнуться и почти никогда не смотрит вверх, мечтая о несбыточном.
Его удел был иной — планы и их поэтапное осуществление.
— Настя оказалась предательницей.
— Она обязана родить ребёнка. Потом пусть валит на все четыре стороны и делает, что захочет, — жёстко обрубил Суровый, думая, что вполне конкретно поставил точку.
— И делает, что захочет, — эхом повторил Руслан. — Мужиков заводить ей тоже разрешено?
Перед глазами Сурового заволокло красной, непроницаемой пеленой.
— Она будет находиться под присмотром. Какие на фиг ещё мужики? Она вынашивает моего ребёнка! Чтобы ни одна падаль… не коснулась. Родит — мне плевать будет, что с ней станет! Но до того момента — она под моим надзором! Никаких мужиков… Узнаю, что кто-то из персонала на неё глаз положил, выколю, — даже не пригрозил, а просто довёл к сведению, что так и будет.