– Уже на вашем терминале, лейтенант. Загружены в память. Для связи остается только набрать имя.
– Хвастун, – пробурчала Ева, зная, что ее слова вызовут у него улыбку, и отвернулась, чтобы связаться с людьми из списка Палмера.
Убедившись, что все потенциальные жертвы находятся там, где и должны, и что их охраняют, Ева занялась материалами из судебного архива, которые подобрал для нее Рорк.
Целый час она просматривала протоколы и отчеты, а еще час потратила на записи своих допросов Палмера.
– Ладно, Дэйв, расскажите мне о Мишель Хаммел. Что в ней особенного?
Дэвид Палмер, крепкий молодой человек двадцати двух лет с обаятельной внешностью выходца из состоятельной семьи уроженцев Новой Англии, улыбнулся и с энтузиазмом подался вперед. Его голубые глаза вдохновенно сияли. Лицо – кровь с молоком – светилось здоровьем и энергией.
«Наконец кто-то его выслушает, – подумала тогда Ева. – Наконец у него появился шанс поведать миру о своей гениальности».
Теперь она вспоминала, как выглядела три года назад. Ужасная стрижка – в те времена она сама подстригала свои волосы. Ботинки на ногах новые и почти без царапин. На пальце нет обручального кольца.
В остальном все примерно то же.
– Молодая и в хорошей физической форме, – ответил Палмер. – Очень дисциплинированна – и ум, и тело. Бегунья на длинные дистанции, олимпийская надежда. Она знала, как блокировать боль и как сосредотачиваться на цели. Понимаете, Мишель была в верхней части шкалы. А Лерой Грин в нижней. Он много лет затуманивал свой мозг наркотиками. Никакой сопротивляемости разрушительным воздействиям. Потерял контроль еще до того, как почувствовал боль. Его разум сломался сразу же, лишь только он пришел в себя и обнаружил, что привязан к столу. Но Мишель…
– Мишель боролась? Держалась до конца?
Палмер энергично кивнул.
– Она и вправду была великолепна. Боролась, пыталась сбросить путы, а потом перестала, когда поняла, что не сможет освободиться. И еще страх. Мониторы зарегистрировали повышение частоты сердечных сокращений, давления – всех основных показателей физического и эмоционального состояния. У меня превосходное оборудование.
– Да, я видела. Самое лучшее.
– Это очень серьезная работа. – Его глаза затуманились, взгляд стал рассеянным, как всегда бывало, когда Палмер рассуждал о своих экспериментах