12 августа 1900 года гимназист Вася Глаголев увидел в небе странное сооружение из бумаги, бамбука и блестящей проволоки, которое, вычертив дугу над ардабьевским садом, вдруг бесшумно рухнуло на луг, спускавшийся к реке. Во все стороны разлетелись куски и кусочки чего-то белого, словно рассыпался брошенный наземь букет белых роз. Алого, как роза, пилота извлекли из-под обломков летательного аппарата и увезли в город. Кто-то из взрослых произнес слово «аэроплан».
Ни тогда, ни позже Вася Глаголев никому не рассказывал, что произошло в тот день в его душе, – но именно с того дня он и стал заниматься делом, без которого уже не мыслил свою жизнь. Он стал махать руками. Забравшись на крышу садовой беседки или уединившись на чердаке, где громоздилась ломаная мебель с ардабьевским гербом и дотлевали камзолы прадедов с дырками, оставленными дуэльной шпагой, Вася закрывал глаза – и взмахивал руками, как крыльями. Раз, другой, третий, сотый – и так до изнеможения. Каждый день. И год за годом. Он махал руками в госпитале после сражения под Стоходами. В крестьянской хатке, служившей пристанищем командиру деникинской роты. У колыбели мальчика, подаренного ему мадмуазель Ланглуа, танцовщицей из одесского кафешантана. В токийской православной церкви Святого Николая. На стоянке такси возле Ковент-Гарденского театра. В стариковском приюте под Парижем неподалеку от кладбища в лесу Святой Женевьевы, где он и был похоронен 11 августа 1942 года.
Он никогда никого не призывал следовать своему примеру и не вступал в объяснения по поводу своего занятия, однако в апреле 1917 года младший его брат Николенька тоже ни с того ни с сего принялся махать руками. И их несчастная сестра Лиза – тоже.
Пасмурным майским вечером 1930 года начал махать руками в подвале своего дома и бухгалтер второго резинотреста Иван Сергеевич Глаголев-Мотовилов. При этом он ежедневно поглощал до полукилограмма очищенного мела. Терпение жены лопнуло, и она заявила, что от этого занятия не видно никакой пользы.
«Воздуха тоже не видно, а польза есть, – с искусством прожженного софиста парировал супруг. – Воздух. Аэро!»
17 декабря 1937 года в переполненную камеру Лефортовской тюрьмы бросили избитого человека в рубище. Это был знаменитый старец Евлогий из Ново-Саровской пустыни. Той же ночью его мучительную исповедь выслушал профессор Глаголев-Сокол: