- Может, расскажешь тогда какой у нас план? – вступила в разговор Саша.
- Рукопись находится у графа Арундела, так?
Алекс кивнула, припоминая совсем молодого, но уже весьма заносчивого парня, который почти без боя выкупил важную для них страницу.
– Так.
Роберт наблюдал за тем, как её губы касаются края тонкой фарфоровой чашки, расписанной каким-то старинным узором.
Он помнил, какие они были. Мягкие… чувственные… раскрывающиеся под напором его языка…
- И?
Он моргнул, вырываясь из воспоминаний, Алекс нахмурившись, взирала на него.
- И… и… нам надо получить к ней доступ.
- Каким образом? – Демид отодвинул от себя очередную допитую чашку кофе.
- Молодой граф вчера сразу после аукциона отбыл в своё родовое поместье в Йоркшире, не сложно предположить, что и страница отправилась туда же, вместе с ним. Тем более его отец рьяный коллекционер, сразу понятно от кого сынок перенял эту черту. - Роберт откусил краешек тоста с вишнёвым джемом и потом отпил из чашки. – Через два дня в Касл-Ховарде очередное великосветское сборище.
- В Касл-Ховарде? – переспросил Дёма. – Да это же настоящий частный музей.
Пальцы Алекс смяли салфетку, и рука, сжатая в кулак, медленно опустилась на стол.
– Какой же чудной тропой проведения ты намереваешься получить приглашение на этот приём?
Роберт потянулся, накрывая её руку своей ладонью, с наслаждением впитывая в себя тепло её кожи. Лёгкое, ничего не значащее касание, ему снова нужно было чувствовать её. Но Алекс, склонив голову к плечу и приподняв в усмешке уголок губ, медленно вытянула руку из-под его ладони.
Она не принимала его прикосновений. Это не изменилось. Во всяком случае, пока…
Откинувшись на спинку стула, Роберт подтянул повыше к локтям рукава чёрного свитера крупной вязки. Кожа сияла от лёгкого загара.
«Или он недавно отдыхал где-нибудь на солнечном пляже, - подумала Алекс, - или ездил на очередные раскопки в Мексику».
В его последней статье, опубликованной в Афине Требьюн, она прочла о странных кромлехах, недавно обнаруженных группой учёных. Ценно, что переселенцы предпочитали воздвигать их не из дерева, как было принято на большей части Европы, а из камня.
Он посмотрел на неё, приподнимая бровь, и Алекс на секунду показалось, что и не было прошедшей ночи, не было той щемящей нежности, тоски и безысходности, которую разделили они.