Вместо того, чтобы вникать с суть
беседы, исподтишка, жадно изучаю Глеба. Хорош. Породистый жеребец.
Сильный и выносливый. Лицо, сотканное из правильных черт, несет на
себе печать харизмы. Такого сложно забыть.
Но у меня ведь получилось?
То, что он сидит здесь и сейчас,
ничего не значит и не может значить.
-Прошу прощения, - генеральный
держит в руках сотовый, - Важный звонок. Я оставлю вас
ненадолго.
И я остаюсь наедине со своей первой
любовью.
Размышляю, что у жизни -
специфическое чувство юмора. Сколько раз в этом убеждалась. Только
это жестокая шутка. Зачем теперь-то?
-Ну, здравствуй, девочка Ева, - мужчина стал старше. Я - тоже.
Заматерел.
А я...
- Я уже давно не девочка. Твоими стараниями. Глеб, - слова
приходится выталкивать из себя толчками.
Но я справляюсь.
Мужчина удивленно моргает.
Не ожидал? Да, теперь я полна сюрпризов.
Он меня всё-таки узнал...
Ева
Мне не хочется возвращаться в
прошлое. Там было слишком много обманутых надежд. Мне и
разговаривать с ним не хочется. Я по-прежнему считаю, что ни Глеб,
ни его семья не имели права так поступать с беременной
восемнадцатилетней девушкой. Можно было найти приемлемое для всех
решение.
То, через что я прошла в одиночку,
это было страшно и трудно. На грани человеческих возможностей. Два
младенца, учеба, работа - всё в одном флаконе. И деньги... Деньги,
которых казалось так много, таяли с пугающей быстротой. А чтобы я
научилась зарабатывать, понадобилось время... Самым трудным был
первым год после рождения детей, а самым страшным - второй, когда я
экономила на всем, на чем только можно, потому что расходов было
много. Академ закончился, надо было учиться. Пусть и заочно. Но это
был другой город, сессия два раза в год, расходы на няню, с которой
оставались двойняшки. Везти их с собой в Москву мне не хватило
смелости. Я выдержала две сессии - летнюю, после рождения детей.
Потом был академ. И возвращение в вуз, пусть и на заочное
отделение. В Москве я сдала зимнюю сессию за второй курс. Потом мне
удалось перевестись в Ростов.
И после всего - " Ну, здравствуй,
девочка Ева". Глеб издевается?
Хотя раскладывая свое прошлое по
полкам, я пришла к выводу, что отец вряд ли сказал Глебу о моей
беременности. Зачем были нужны лишние проблемы? И о детях Глеб,
скорее всего, не знает.
Но просвещать его я не собираюсь.
Наверное, это нечестно по отношению к Денису и Майе. Но я давно
уяснила, что мир - не место для честности.