– Белян, ты какая-то странная.
– Отнюдь.
– Нет, ты изменилась. Пропадаешь целыми днями на работе, вечерами до тебя не дозвониться. Неужели твой женатик каждый день ухитряется находить время для встреч?
– Он меня больше не волнует.
– Как?
– Закроем тему.
– Нет уж. Вы расстались? Когда? Почему мне ничего не сказала?
– Не посчитала нужным.
– Беляна!
– Надь, ты извини, но я, пожалуй, пойду.
– Сегодня мой день рождения.
– И что? – Фешева с вызовом посмотрела на подругу. – Подарок ты получила, за столом мы посидели. Или предлагаешь поселиться у тебя?
Надя не нашлась что ответить. Поведение Беляны ее здорово насторожило. Но в дверях Фешева сообщила о своей беременности, и Надька едва не лишилась чувств.
– Та беременна?
– На втором месяце.
– А он знает?
– К сожалению, да.
Рожкина обняла подругу:
– Белянка! Теперь мне все ясно. Он тебя бросил, поэтому ты и замкнулась в себе. А я голову ломаю, с чего вдруг такие перемены? Ну ничего, свято место пусто не бывает. Может, оно и к лучшему. Я тебя не оставлю, вырастим ребеночка, человека из него сделаем. Не вздумай искать кандидатуру на роль крестной мамы. Если не возьмешь меня, станешь кровным врагом.
– О чем ты говоришь? – взвилась Фешева. – Думаешь, я переживаю? Нисколько. Напротив, я рада, что рядом нет мужика. Они мне ни к чему. И ребенку моему отец не нужен.
Белянка убежала.
С тех пор она стала избегать Надежду. Если та звонила по телефону, Фешева ссылалась на сильную головную боль и быстро вешала трубку. А когда Надя звонила в дверь, кричала, что у нее не прибрано и вообще она не ждет гостей.
Рожкина терялась в догадках. Не хотелось ей терять подругу, и в то же время было горько от осознания того, что Белянка так пренебрежительно к ней относится.
Когда на свет появился Сашка, Надежда прибежала к Фешевой с охапкой красных роз.
– Белянка, поздравляю с прибавлением! Ну, показывай новорожденного. Как вы себя чувствуете? Мальчик родился здоровенький? Ты сама-то в норму пришла?
– За поздравления спасибо, – Фешева сморщила носик, – а цветы убери. У меня на розы аллергия.
Пока Рожкина умилялась младенцу, Беляна молча сидела на кровати.
– Он прелесть! Чудо! Такой бутуз. Белян, я завидую тебе белой завистью.
– Зависть – самое отвратное чувство. И не важно, белая она, черная или зеленая.
– Ну прости, если мои слова тебя задели. Я ж не хотела тебя обидеть.