глаза, жадные, горящие похотью
ловят каждый жест – знак Мастера и Учителя. Чувственная
энергия концентрируется, напряжение растёт. Достаточно
случайной искры, и накалённое поле – наэлектризованное пространство
– разорвётся шаровой молнией, испепеляя сущее. Чёрный Маг и Анна
плавятся в горниле нарастающего экстаза.
Женщина
приближается к крайнему пределу возбуждения, лицо становится
рубиновым – светится изнутри, пылает. Загорелое ухоженное тело
увлажнили сверкающие бусинки пота.Писательницачувствует, кажется, не хватает самой малости,
последней капли, нечто едва уловимое, но сущностное, способное
подвести к блаженному откровению.
– Ещё
сильнее! – выкрикивает обезумевшая женщина. Слова вырываются из
груди помимо воли. – Не останавливайся… Боже, как глубоко, да,
да-А-А!
Голос
срывается в истошный ор наслаждения, когда волна мощного оргазма
накрывает Анну. Судороги пробегают по распалённому телу. И в это
мгновение Верховный Жрец, указующим перстом нащупывает наружный зев
шейки матки. Ещё мгновение, и палецнеумолимо вторгается в упругую
плоть.
Анна
задыхается в крике, лёгким не хватает воздуха. Спина выгибается
дугой. Глаза широко распахнуты. Расширенные зрачки закатились за
веки. Режущая боль в глубине живота разрывается атомным взрывом,
когда указующий перст до упора, на все три фаланги погружается в
трепещущую матку.
Верховный
Жрец продолжает изощрённо стимулировать клитор. От приливший крови
и ласк требовательных пальцев, крупный, он стал ещё чуть больше,
поменяв цвет с розового на пурпурный.Рука в чреве; преодолевая сопротивление мышц, палец
сладострастно насилует, проталкивает дьявольское семя
Асмодея,накачивает
матку, вызывая новые судороги измождённого тела. Упоение и
боль. Анна неотвратимо ощущает, как помимо воли растёт и вновь
зреет плод запредельного, болезненно-принудительного оргазма. «Боже
мой. Он трахает меня. Прямо в матку. Как больно, как
приятно…» – эта мысль сводит с ума, пугает женщину, но и заводит
ещё сильнее, поднимая на недосягаемые высоты. Заново и вновь,
приумножая сладостно-тягучие мгновения, болезненные, острейшие,
Анну начинает неконтролируемо трясти. Лавина ярчайшего оргазма,
чистейшего, как снега Джомолунгмы, непостижимого как всё
божественное, накрывает женщину.Писательницабьётся в путах, как рыба, выброшенная на
берег.