Вернув самообладание, подошел к
закрытой двери второй комнаты, выдохнул и осторожно потянул за
ручку, пальцы подрагивали, мысленно надеялся, что не увижу там
нечто, о чем даже думать не хочется. Дверь распахнулась без скрипа,
внутри, к моему удивлению, был порядок, и ни оружия ни тел. Обычная
комната, табурет с письменным столом у окна на котором лежали
несколько исписанных пергаментов, пара перьев для письма и
маленькая склянка с чернилами.
У стены стояла двухместная кровать,
подле которой был окованный сталью, большой сундук с железным
замком. С противоположной стороны стояли несколько пустых стеллажей
для оружия и, возможно, доспехов, а также высокий шкаф с обычной
одеждой.
Ключа от сундука в комнате я так и не
нашел, возможно, он остался у управителя, но его тело, как и тела
остальных, испарились.
Спустившись вниз, я еще раз все
осмотрел, на кухне ничего съедобного, ожидаемо, не обнаружилось,
все либо сгнило, либо забрали напавшие. Уже было собирался идти на
улицу к колодцу, как вдруг Вега остановила, и попросила взять с
собой непонятный камень у печи и с виду бесполезную железку, они
вместе лежали на одной из полок. Как оказалось с помощью этих
примитивных вещей можно добыть искру и разжечь огонь.
После услышанного я сразу же решил
опробовать находку, после нескольких неприятных попыток, я чуть не
остался без пальца, но все же выбил искру. В целом был доволен, но
разжигать огонь не спешил, во–первых, большого смысла нет, да и к
тому же дым вызовет много лишних вопросов, у случайных
наблюдателей, а видно будет всей округе, это нам не к чему, поэтому
отнес добычу на второй этаж и направился к выходу.
Около таверны, я заметил колодец, и
несколько ведер, разбросанных вокруг, одно из которых наполнил
водой. За последние сутки я пережил многое, и мое тело пахнуть
лучше от этого не стало. Стащив с себя всю одежду, воспользовался
тряпицей, как губкой, найденной, здесь же в таверне. Повторно
промывая ее в холодной воде, торопливо смывал засохшую на теле
грязь, с опаской посматривая по сторонам, может очень неудобно
получиться, если в такой деликатной ситуации меня кто–нибудь
заметит, кто–то не очень дружелюбный.
Ларс, для кого все эти прихорашивания, ты мне любой
нравишься, не понимаю. Или ты решил, охмурить местных
красавиц?