Что я умею? Только
танцевать.
Где платят лучше всего за танцы?
Только в клубах, если повезёт, если скажу, что мне двадцать шесть,
может быть, поверят и возьмут. Пока ещё я в состоянии танцевать,
думаю, месяца четыре-пять, точно смогу, а значит, за эти месяцы
нужно накопить достаточно денег, чтобы как-то жить
дальше.
Вообще, конечно, я смутно представляю,
как мы будем жить. Смотрю вперёд с надеждой только на хорошее, не
хочется думать о плохом.
Перед тем, как окончательно заснуть, я
в который раз подумала о Фёдоре. Вспомнила его большие, тёплые
руки, его объятия, сильные, укрывающие.
Как я могла от него уйти? Какая сила
потянула меня от него?
Теперь уже поздно об этом
думать.
Сижу у кровати Кости. Уже который день сижу. Ожидание кажется
бесконечным. Удручённо рассматриваю иглы капельниц в обеих руках.
По капле убывают из флаконов лекарства. Сколько же в него вливают,
только для того, чтобы он жил и дышал.
Говорили, пару раз он выходил из состояния забытья. Но меня как
раз рядом не было. Врач сказала, чтобы я не ждал, шел домой, что
Костя может в таком состоянии находится ещё долго, много дней,
может, недель и даже месяцев. Но я не могу позволить себе уйти.
Просто не могу.
Склонился, подпер голову руками, закрыл глаза и сам нахожусь в
состоянии полудрёмы. Нелегко сидеть тут вторые сутки. Мне не
тяжелее, чем ему. Буду ждать, сколько придётся, сколько
потребуется. Я должен увидеть его в сознании, иначе я не знаю, что
случится в моей голове. Тихое помешательство.
– Привет, братишка, – слышу издалека, открываю глаза.
– Костя! – я привстал, схватился за руку друга.
– Как сам? – голос слабый.
– Да я-то нормально, – я чуть не заплакал от счастья, что он
пришел в себя.
Смотрю на его измученное лицо, на сухие, почти синие губы, на
щетину, густо покрывшую подбородок. Вздохнул прерывисто, тяжело, но
счастливо.
– Хреново выгляжу? – чуть улыбнулся.
– Ты красавчик.
– А что там, в мире вообще? – пытается говорить сквозь боль.
– Да, всё по-старому. Нашли Иуду, разобрались с ним… и с
ней.
– Маша? – Костя скосил на меня вопросительный взгляд.
Я кивнул.
– И Егор.
Он слабо усмехнулся. Действительно, всё оказалось совсем просто,
лежало на поверхности, как я мог этого не видеть. А вот не
видел.
– Лилиана от меня ушла. Сбежала, – скривил я мученическую
гримасу.