– Анвар, –
устало обратился он к одному из своих посетителей, крепкому парню
лет сорока, по-хозяйски расположившемуся на широком подоконнике. –
Ну что там твои, выследили этого сопляка?
– Да не
дрейфь ты, Филипыч! – беззаботно выпустил тот струю сигаретного
дыма. – Куда он денется?
– А давно
ты своих видел? – не унимался директор. – Или, хотя бы, слышал? Не
спокойно мне что-то.
– Ты не
директор типографии, а директор паники. – ехидно ответил ему второй
гость, молодой кавказец. – Скажи, Анвар?
– Точно. –
заржал тот. – Директор паники.
Василий
Филиппович встал и нервно зашагал по кабинету
взад-вперёд.
– Да не
мельтеши ты перед глазами. – осадил его Анвар. – У Саида парни своё
дело знают. Никто и ничего от этого пацана не узнает. Они взялись
за него, и он все сделает, как они скажут. Хлипкий
совсем…
– Хотелось
бы в это верить… – еле слышно пробормотал директор. Он трясущимися
руками налил себе треть стакана коньяка и одним глотком
выпил.
Из рук всё
валилось. Не оставляло противное ощущение надвигающейся
беды.
– Милиция!
– вдруг услышали все многоголосый крик, разнёсшийся как эхо по
коридору. Тут же кабинет наполнился людьми в форме. –
Руки!..
– Так и
знал... Так и знал!.. – простонал директор, обессиленно опустился
на ближайший стул и обречённо подставил руки.
Но никто
ему наручники не надел. Милиционеры были очень заняты его гостями.
Горячие головы попытались оказать милиции сопротивление, за что с
ними очень жёстко обошлись.
– Фамилия,
имя, отчество. – тяжело дыша, потребовал капитан милиции у Анвара,
когда его уже подняли на ноги со стянутыми сзади руками.
Тот в ответ
лишь дерзко сплюнул кровавой слюной из разбитого рта, попав
капитану на безукоризненно вычищенные ботинки и форменные
брюки.
Директор
зажмурил глаза, представив себе, что сейчас начнётся…
***
После
зачета поспешил домой. У нас сегодня знаменательное событие.
Впервые в жизни мы с женой идём в Большой театр. Памятуя о
ненавязчивом сервисе СССР, заказал такси на наш домашний адрес к
шести часам ещё в обед, из универа.
Галия
оказалась дома ещё раньше меня. Возбуждённая,
расстроенная.
– Что
случилось? – озабоченно спросил я.
Первая моя
мысль была, что Мурчик добрался до единственных капроновых чулок
жены. Но всё оказалось проще: Тузик добрался до нарядных туфель
Галии. Жена со слезами на глазах показала мне обгрызенный
каблук.