Купили
шоколадных конфет «Вечерняя Москва» пятнадцать коробок, получилось
не очень тяжело, но объёмно. Ещё взяли грузинский чай в яркой синей
с красным жестяной коробочке, Галия сказала, что её потом можно как
шкатулку использовать. Ещё взяли семь банок кофе по шесть рублей в
большие подарки. И Галия сказала, что уже нормально, если учесть,
что мы ещё по бутылке шампанского в большие подарки хотели
добавить.
В одном из
магазинов попались крупные апельсины, как в ЗИЛовском подарке. Те
очень вкусные были, и мы решили в Святославль этих апельсинов
набрать на гостинцы. Они крупные, четыре апельсина на килограмм.
Полную авоську взяли.
Бабушкам и
родителям ещё по палочке сухой московской колбасы купили. Аришке,
батиным пацанам и братишкам Эммы взяли по баночке «Лимонных долек».
Галия и себе одну баночку взяла, любительница сладкого.
Вернулись
домой без задних ног. Как всё допёрли, сами удивлялись. Галия
взяла, пока я в очереди за колбасой стоял, пачку пельменей, и
поставила её вариться. А я пока повёл пса на улицу.
Денег ушло
шестьдесят рублей на одни только конфеты в коробках. А всего ушло
больше ста тридцати рублей.
В
воскресенье с утра сходили в ближайший гастроном и выпросили стопку
упаковочных листов. До обеда украшали свёртки с подарками. А после
обеда отправились в Мытищи к Жариковым.
К моему
приятному удивлению, офицерская общага гудела в предпраздничной
суете, в холлах на каждом этаже наряжали приличной высоты ёлки,
развешивали гирлянды.
Дети с
радостными криками носились по коридору, кто на велосипеде, кто в
колясках, катаемый другими детьми. Все заняты, все при деле. Двери
квартир днём не закрываются, как я понял. Ни Петра, ни Инны дома не
было, а квартира открыта.
Мельком
осмотревшись там, заметил, что шторки на окнах появились и пара
горшков с какими-то щуплыми ростками на подоконнике.
В целом,
чистенько, уютненько. Молодец Инка. Похоже, взялась за
ум.
Только мы
вышли от Жариковых, подошёл Пётр в тапках и бушлате.
– Ты где
был? – удивился я.
– На балкон
курить ходил. – ответил, улыбаясь, зять и протянул мне руку. – Инна
не разрешает в комнате курить.
– И это
правильно. – поддержал я. – Сама-то она где?
– У
подружек, наверное, где-то. – пожал плечами Пётр. – Товарищи! Мою
не видели? – крикнул он во всю свою офицерскую глотку.