— Люблю тебя, моя девочка, — стонет он, снова медленно вытягивая из меня свой член, уже весь мокрый от моей смазки, чтобы в следующее мгновение обрушиться в меня со всей скоростью и силой.
И я снова вскрикиваю. Но уже от наслаждения.
Почему оно всегда накрывает меня с головой?!
Я ведь не люблю своего мужа.
Я его ненавижу!
И сейчас он терзает мою нежную шёлковую плоть, доводя меня до исступления, прикусывает мои высохшие губы, посасывает мои уже затвердевшие от наслаждения и преступного желания соски, и глухие стоны сами вырываются у меня из груди.
— Вот так, Тая, так, — подбадривает меня Алик, трахая меня жёсткими длинными толчками, от которых я буквально схожу с ума. — Я же знаю, что тебе нравится, — прикусывает он мою губу, когда у меня вырывается крик, и я, согнув ноги в коленях, со всей силы обхватываю его ягодицы, прижимая к себе, к своему животу, пока моё тело всё словно рассыпается на части от бесконечного оргазма.
И я чувствую, как тёплая струя семени врывается в мою киску, и Алик уже хрипит:
— Обожаю тебя, моя девочка, — и остаётся ещё надолго во мне, не выходя, и его рука крепко обхватывает и сжимает мою грудь, не отпуская её…
И я ещё долго после того, как Алик засыпает, думаю, что же я буду делать, если на самом деле забеременею. И если сейчас я несу ответственность только за свою сестрёнку, то как же я смогу быть хорошей матерью с таким отцом?!
От таких ведь нельзя рожать.
Хотя, наверное, кому-то покажется, что Алик Дубовицкий — просто идеальный отец. Который сможет обеспечить свою семью.
И который постоянно избивает и унижает мать своих детей.
Но я не допущу этого.
Обязательно что-нибудь придумаю. Придумывала ведь до этого!
И прокрадываюсь тихонько в свой тайник, убедившись, что моё чудовище крепко спит, чтобы достать припрятанные на экстренный случай противозачаточные таблетки.
Интересно, на сколько ещё меня так хватит?
Я без малейшего понятия…