— Да, Харви Брана видимо был скор не только на руку, но и на
кое-что другое, — пошутил я, вспоминая, как встречался с этим до
крайности отважными неугомонным князем еще во время войны с
мятежниками Вей Джан Гоу.
— Эта необузданность и сгубила моего отца, когда вместо жены он
бездумно полез на Атиллу Вереса, — злорадно заржал карлик, упиваясь
своей странной шуткой. — Он хотел сделать все так же быстро и
решительно, но не на того нарвался…
— А я все думал, почему ты не набросился на Атиллу, когда тот
прибыл на «2525» с проверкой, — догадался я. — Видимо не очень ты и
зол на генерала Вереса за то, что он убил твоего отца…
— К бесам Космоса дорога моему папаше! — с ненавистью и
презрением воскликнул малыш Брана. — От него за всю жизнь я не
услышал ни одного ласкового слова, только презрение и тумаки по
затылку…
— Странно, а я слышал, что Харви Брана гордился своими сыновьями
и всегда хвалил их отвагу в компаниях друзей, — сказал я.
— Отец воспитывал сыновей, как своих помощников и офицеров
нашего фамильного флота, — ответил Бонифаций. — Старшие всеми
повадками и манерами пошли в папашу, были его гордостью, хотя тоже
получали немало нагоняев в детстве… Что же касаемо меня, то природа
так распорядилась, что ни силой, ни статью я, к сожалению, не
вышел. Вы знаете, генерал, в семье стыдились меня…
— Не может быть, — я был крайне удивлен сказанному
Бонифацием.
— От чего же не может, очень даже может, — центурион снова
припал к бокалу с вином. — Харви Брана-старший всегда любил
появляться на людях в окружении десятка своих, таких же как он сам,
широкоплечих с бычьими шеями, сыновей. Мне места в его свите не
нашлось… Ха-ха-ха, нет, пожалуй был один случай, когда я
присутствовал на приеме императора Гуан Мина на Астрополисе… Тогда
моего отца сильно засмеяли сановники, когда наше семейство, войдя в
тронный зал, выглядело комично с ковыляющим в первых рядах карликом
на кривых ножках… После этого случая, как вы понимаете, меня больше
никогда не брали на приемы и торжества, стеснялись…
— Это печально слышать, — покачал я головой. — Тебе, наверное,
было очень больно тогда?
— Знаете, через какое-то время ты попросту привыкаешь к всеобщей
нелюбви и даже презрению в свою сторону, — ответил Брана, и пьяная
слеза скатилась по его щеке.
— Презрению то, за что?