— И почему мне кажется что вы сейчас говорите о себе? — невольно
нахмурилась, не желая верить в том, что нас с Виктором ждет именно
это и что это действительно было нечто физическое, а не настоящие
чувства.
Ректор нахмурился ещё сильнее, открыл дверь в комнату уже не
моего декана, но всё же ответил:
— Возможно и про себя, в том числе, но моя биография останется
при мне, а тебе пора спать. Поверь, пройдёт ещё немного времени и
тебе обязательно станет легче!
Я лишь хмыкнула. На данный момент поверить в то, что легче
действительно станет, оказалось так же сложно, как и задушить в
себе надежду на то, что Виктор вернётся и обязательно мне всё
объяснит.
— Доброй ночи, Маркус… — вздохнула и всё же вошла в комнату.
За эти несколько месяцев она стала для меня действительно
родной. Стены, обстановка, письменный стол и лампа, которая всегда
горела. Большая двуспальная кровать, люстра со свечами, чайник на
магической горелке и даже халат Виктора, который так и остался
висеть на вешалке…
Я подошла и сняла его с крючка. Прижала и вдохнула такой родной
запах. Казалось что сейчас моё сердце готово буквально разорваться
от боли или остановиться. Мне безумно хотелось вернуться во
вчерашний день, туда, где я с нетерпением ждала звонка, усердно
училась и пыталась стать лучшей для того, чтобы быть достойной
его…
Прислонилась спиной к двери и медленно сползла, усевшись прямо
на пол. Нужно было заставить себя встать и уйти отсюда, но было
настолько больно, что казалось сейчас я не могу даже дышать, не то
что двигаться.
Не знаю сколько времени прошло, пока я пыталась собрать себя по
осколкам. Час или два, а может всего пять минут… В конечном итоге я
кое-как поднялась на ноги, повесила халат на место и вытерла слёзы.
Как бы там ни было, но с наказанием всё сложилось куда более удачно
и ректор немного опоздал с тем, чтобы настаивать на моём
переезде.
Окинула ещё раз взглядом комнату и открыла дверь, собираясь
уходить, но услышала как завибрировал артефакт связи и замерла,
готовая сейчас разорваться надвое: одна моя половина рвалась изо
всех сил ответить ему, а другая едва дышала от боли и не хотела
услышать ещё больше о том, кто для кого милый и в чьей постели
должен спать…