*****
- Сильвия, ты принесла мне одежду? – эти слова я прошептал на
ушко молодой врачихи, одной рукой поглаживая её по спине между
лопаток, а вторую запустив ей в трусики.
- Да-а, - выдохнула она. – У меня в шкафчике всё лежит.
- Потом убери её в пакет и спрячь в бачок унитаза. И пометь в
какой, слышишь? Наклей сбоку какого-нибудь покемона, что ли.
- Да-а, - повторила она. – Джон, хватит меня мучить, трахни
уже.
Дважды просить меня не нужно было. Я развернул её к себе спиной,
спустил штаны с трусиками до колен, распахнул полы халата, сдвинул
резинку трусов на себе и направил головку члена, уже стоящего, как
телеграфный столб, в её киску. Та вскрикнула, но потом начала
постанывать от удовольствия и двигать попкой, подстраиваясь под мой
ритм.
Сильвия трудилась анестезиологом в поликлинике, где я находился
семнадцать дней. Она была не первая среди местного персонала, кого
я соблазнил. Удивительно для недавнего девственника, не так ли? Но
местный слабый пол оказался ещё менее искушён в теме секса, чем я.
У них становилось мокро в трусиках просто от того, что я им
улыбнулся и сделал комплимент. Включая интерна Карлу, с которой я
перестал быть девственником, в моей постели – условно, конечно, так
как секс у меня был и в туалет, и в личном кабинете врача –
побывало уже восемь девушек и женщин. От восемнадцати лет до
тридцати пяти. Однажды я слышал от одного якобы опытного донжуана
на каком-то форуме, что у женщины после тридцати вагина становится
морщинистой, раздолбленной или сухой, даже с природной смазкой. Так
вот, здесь у меня случилось две партнёрши возрастом тридцать пять
лет. И щёлочки у обеих были влажные, тугие и эластичные, как у
девчонок интернов. Это можно списать на особенности местных
дамочек. Или на то, что тот донжуан просто великий пиздобол,
прокачивающий своё эго на форуме стеснительных девственников.
Сильвия кончила уже через пару минут, но продолжала неистово
насаживаться на член, чтобы дождаться моего оргазма и ещё кончить,
но уже вместе.
В этом мире женщины отличаются огромной чувственностью и
сексуальностью. А вот мужчины… м-да, с представителями моего пола
всё было плохо. Во-первых, в начале двадцать первого века, куда я
попал, соотношение между мужчинами и женщинами равнялось одному к
восьми. В начале двадцатого века это было один к шести. А в
середине девятнадцатого на одного мужчину приходилось пять женщин.
Одновременно с падением рождаемости мальчиков те слабели здоровьем.
Хотя, наверное, это было взаимосвязано: много больных – высокая
смертность – огромная разница между парнями и девушками к
совершеннолетию.