– Ты что это на моих кур уставилась? – раздался со стороны дома визгливый женский голос.
На крыльце стояла пожилая худощавая женщина. В руках она держала гладкую деревянную дубинку интересной формы. Странное оружие, что-то оно мне напомнило.
– Ну чего пялишься, зеленая? – Старушка воинственно взмахнула дубинкой. – Сейчас как дам скалкой между глаз!
Скалка, ну конечно! На всеобщем языке это обозначает деревяшку для раскатывания теста. Наши женщины тоже пользуются такими штуками, когда пекут лепешки. Только хлеб – редкость в Холодных степях, даже лакомство. Орки не занимаются земледелием, а муку для лепешек выменивают у людей на шкурки пушного зверя.
– Так что хотела-то? – грозно вопросила старушка.
Я с любопытством рассматривала бесстрашную женщину. Маленькая, щуплая, с ехидной остроносой физиономией и пучком редких седых волос, она мне не очень понравилась. Я оскалилась, но, к моему удивлению, никакого впечатления не произвела. Она даже не шелохнулась, только многозначительно похлопала скалкой по ладони. Да у нее душа воина! Я приступила к переговорам:
– Жилье здесь хочу снять.
– А деньги-то у тебя есть? – недоверчиво прищурилась старушка. – У меня комнаты не дешевые. Если без стола, так двадцать крионов в месяц. Крион – такая серебряная монета, понимаешь? А если со столом – тридцать.
– Мне не нужен стол, – поторопилась я ответить.
В самом деле, зачем мне лишняя мебель?
Хозяйка (если это была она) некоторое время смотрела на меня, что-то соображая, потом визгливо рассмеялась:
– Ну ты и темнота! Стол – это еда. Завтрак, обед и ужин.
Я пожала плечами. Откуда мне знать здешние порядки? Так, прикинем… Стражник на заставе дал с золотой монеты сдачу, произнеся при этом: «Ровно девяносто семь, леди, можете проверить». Пересчитывать я, конечно, не стала, но на заметку себе взяла. Значит, в одном золотом сто крионов. Я порылась в мешочке, выудила из него желтый кружочек, после некоторого раздумья добавила к нему еще десяток серебряных монеток и, подойдя к подозрительно наблюдавшей за мной тетке, ссыпала деньги ей в ладонь.
– Это за три месяца вперед, с едой и содержанием моего коня.
Хозяйка на миг замерла, разглядывая свалившееся на нее богатство, зачем-то укусила золотой, потом шустро спрятала монеты куда-то в складки своей юбки. Затем лицо ее чудесным образом изменилось: на нем расцвела сладчайшая улыбка. Выглядела при этом старуха так, словно к ней из дальнего путешествия вернулась единственная и любимая дочь. Каждая морщинка выражала гостеприимство и доброжелательность.