Я смотрела на обезвреженную ловушку, пока та не скрылась из вида.
– Мирай! – раздался голос Искена, и я повернула лошадь, оглядываясь по сторонам. – Иди сюда!
И где же он? Ничего не видно, одни серые тени!
Я нахмурилась, начиная нервничать. Тишина давила на уши, туман клубился, словно хотел укутать плотным покрывалом и задушить.
Вот… Гром! У твоего заклинания есть существенный недостаток. Как ты намерен с ним бороться?
Отточенная годами чуйка на опасность заставила уклониться за миг до того, как туман разорвал огненный сгусток. Он метеором пронесся у меня над головой и ударил в дерево. Следующий миг – и я уже на земле. Испуганная лошадь заржала и скрылась в тумане, а я отправила в ответ нападавшему белую шаровую молнию.
Что здесь творится? Почему никого вокруг?
Или я угодила в свою личную иллюзию, как и предупреждал Гром? Но по ощущением огонь был настоящим, я чувствовала его жар!
Сейчас лучше всего ничего не делать, чтобы не навредить товарищам. Я коснулась указательными пальцами висков, собирая на них магию и запуская технику очищения разума.
Один, два, три… Сердце отсчитывало удары. Выждав достаточное количество времени, я опустила руки.
Сначала ничего не изменилось. А потом туман начал медленно рассеиваться, небо голубело. Под ногами выросла зеленая сочная трава с россыпью белых цветов. Запахло свежестью, как после дождя.
Я озиралась по сторонам, выискивая, за что бы зацепиться. Сложив пальцами знак, материализовала в руке хиту. На всякий случай.
Вот бы увидеть лицо Грома, когда он поймет, что его техника не безупречна.
Но была еще одна странность. Магия утекала из источника, как вода. Одиночная шаровая молния не самой большой мощности и очищение разума никогда не забирали много сил. В чем же дело?
Тут меня накрыло понимание. Ударило, как гром среди ясного неба.
Это не иллюзия. Это куда более опасная ловушка.
И в этот миг пространство пошло рябью. Из раскрывшегося портала разом шагнули шестеро магов в темно-красной униформе огненных. Лица были закрыты черными полумасками, но в глазах одного из них мелькнуло удивление.
– Где он? – спросил грубый мужской голос.