в памяти. Так что повторить эту молитву, к тому же с любого места, мне уже не составляло особенного труда. Да если то, что знал и умел этот пацан, будет восстанавливаться так просто, не сглупил ли я, рассказывая отцу о своей временной потере памяти?.. Да нет, не сглупил. Страшно подумать, что бы было, если вдруг внезапно обнаружилось бы, что царевич не знает молитв. А так и было бы, если бы отец Макарий не пришел мне на помощь и не начал молитву сам. И то, что я царевич, меня не спасло бы. Эк он меня крестным знамением
тестировал.
– А не вижу я, сыне, что ты что-то забыл, – удовлетворенно произнес священник, когда я оттарабанил третью молитву подряд.
– Забыл, батюшка, – вздохнул я, – как есть забыл. Токмо, едва вы начали, как оно само из уст полилось. Сразу все и вспомнилось. И такое облегчение в душе стало…
Тут я почти и не врал. Действительно, едва мои губы начали шептать молитву, как все тело охватила сладкая истома. Ну типа когда я возвращался домой с какой-нибудь тяжелой, нудной, но необходимой встречи, скажем, со стрелки с ребятами Пугача, с которым у меня в конце девяностых очень большие напряги были, да еще состоявшейся в гнусную погоду и в очень поганом месте, сдирал с себя грязную и мокрую одежду и плюхался в горячую ванну. Вот так и здесь мне почудилось, будто все неприятности и подлости внешнего мира сползают с меня, как грязь под струей горячей воды. Странное, скажу я вам, ощущение и очень необычное… Черт, может, в этой вере действительно есть нечто сильное, и она не просто сказочки для бедных и слабых, как я раньше считал? Или для того, чтобы она так на человека действовала, надобно, вот как этот мальчик, в теле которого я находился, изначально расти в ней? Это ж как же мы в нашем времени себя изуродовали-то? Брр…
– Вот и ладно, – согласно кивнул отец Макарий. – Значит, теперь вспоминать будешь. Псалтырь и часослов читай. Такое тебе мое задание до дня завтрешнего…
А сразу после отца Макария меня ждал еще один сюрприз. Слава богу, на этот раз приятный. Едва только спина священника скрылась в дверном проеме, а я, сглатывая слюну, нацелился на накрытый стол, как в мою комнату ворвалась очень аппетитная девчонка. Она с легким взвизгом бросилась мне на шею, и я едва удержался, чтобы не ухватить ее за вполне аппетитную попочку.