Близился понедельник, что означало, банный день, куда хочешь, не
хочешь, а идти придётся, поскольку погонят, не спрашивая и плевать,
что у тебя простуда и температура такая, что градусник зашкаливает.
Поэтому, после очередной проверки мы были готовы к помывке во
всеоружии, ожидая с минуты на минуту конвой, который не заставил
себя долго ждать. За дверью послышалось такое движение, что
казалось, на галеру ворвался табун лошадей. А когда открыли двери,
мы стояли в исходной. После чего, последовали команды:
- Первый! Второй! Третий!
Нас по очереди заковали в наручники и уже после этого открыли
решётку.
- Выходи в баню! - сказал дежурный. Со словами:
- Есть, гражданин начальник! - мы гуськом, загнутые, поспешили к
выходу.
По всем правилам следования, выйдя из камеры, каждый из нас
должен присесть на корточки и ожидать, когда на глаза, как лошадям,
менты наденут повязку, что и произошло. Как двигаться в такой
маске, я у сокамерников не спросил, поэтому, когда была команда:
"Пошли!". Я сразу наступил на ногу менту, за что тут же мне было
сделано первое предупреждение с помощью дубинки. Три подобных
нарушения означало, что после бани, прежде чем войти в камеру,
придётся временно задержаться на галёрке и получить порцию
наказаний. Мент, который ведёт, загибая тебя всё ниже и ниже, сам
говорит когда и где поворот и тут же предупреждает, что впереди
ступеньки. К примеру, говорит: "налево!".
- Есть, гражданин начальник! - обязан ответить я. В общем, пока
довели и закрыли нас в какой-то гадюшник, я успел получить по
полной программе и даже сбился со счета, уже твёрдо зная, что на
обратном пути придётся задержаться.
Пользуясь специальной дыркой - пародией на кормушку, нас
расковали. На всё про всё дали десять минут и это ещё, как я понял,
"по-Божески". Грязь была кругом такая, что и смотреть страшно.
Такое впечатление, что они её специально сюда принесли и раскидали.
Хорошо банные тапки были с собой, а то мойся, не мойся, а ноги по
колени в грязи. Пока я раздевался, так чтоб мои вещи не оказались
на полу, стараясь зацепить их за единственный гвоздь, мои
сокамерники уже почти помылись, и поэтому мне ничего не оставалось,
как зайти и выйти. Уж очень не хотелось, чтоб эти отморозки
ворвались в баню и пинали меня в этой грязи.
Обратный путь для меня был заказан. По дороге, на поворотах
угостить не забывали и по приходу, конечно же, тормознули. Не знаю,
может они пёрлись от того, что учили меня уму разуму, может,
какая-то "ксива" шла со мной в личном деле, чтоб по-жёсткому
встречать и держать на прицеле. Ведь я был под колпаком у самого
"Мюллера". Но что было, то было, чего теперь до смерти не суждено
забыть.