– О встрече я не знал, – нахмурился Виктор, –
Нечаянно совпало так, что я укрывался в том месте и в то время,
когда туда пришла банда Лютого. Мы не смогли мирно разойтись, и
завязалась драка, а потом в сражение вмещались ваши люди. Очень
вовремя вмешались, за что я был весьма признателен и выразил
искреннее желание и готовность к вам присоединиться.
Старый согласно покачал головой. Видимо ему
уже подробно донесли, как развивались события на бандитской
стрелке.
– Лютый был один из лучших воинов в нашем
кругу, с трудом верится, что его можно было вот так взять и
запросто зарезать. Да и правая его рука Тесак и левая Мосол были
ему под стать.
– А это и было непросто, – ответил Виктор и
осторожно прикоснулся рукой к уху, демонстрируя зиявшую в нем дырку
с запекшейся кровью.
– Ну, это не страшно, – улыбнулся вожак и
пошутил: – Серьгу туда вставишь.
Несколько бандитов заржали.
– Там такая дыра, что впору амбарный замок
вешать, – ехидно добавил один из разбойников и тут уже грохнули от
смеха все, кто был за столом.
Виктору не было смешно, но он тоже оскалился в
зловещей улыбке, адресовав ее персонально шутнику.
Вожак накурился и передал трубку дальше по
кругу. Прямо как индейцы с трубкой мира, отметил Сомов и поразился
еще одной невероятной детали. У главаря на тыльной стороне ладони
была простенькая татуировка – полукруг восходящего солнца с лучами.
Такие татуировки были популярны среди моряков в середине прошлого
века на земле. Интересно, может у Старого на плече и якорь
наколотый есть? Под татуированным солнцем прямо-таки напрашивалось
имя – «Вася». Но нет, там была написано – «Год янтарного
скорпиона». И вдруг Сомова, как током ударило – такая же татуировка
была у разноглазого мага из самолета следующего рейсом
Петербург-Сочи. Вот это новость! Надо будет обязательно выяснить,
что означает этот нательный знак.
– Значит, хочешь присоединиться к нам? –
спросил Старый, выдыхая струю сизого дыма.
– Рассчитываю на это, – твердо сказал
Сомов.
Когда ароматная трубка дошла до Виктора, он
после недолгого колебания отрицательно качнул головой, надеясь, что
не нарушает своим отказом неизвестную ему разбойничью традицию.
– Спасибо, я пропущу, если можно.
Нарушил он что-либо или нет, Сомов не понял,
но взгляд Старого стал более пристальным и подозрительным.