Как-то в палату положили одного бывшего фронтовика, который до этого постоянно жил в доме инвалидов. Его голос мне показался каким-то чересчур писклявым. Однажды санитарка, наводя порядок в палате, выбросила из тумбочки черствую булку. Этот дядечка быстро подобрал булку с пола и нежно произнес:
– Это еще можно съесть. Нам в доме инвалидов такие не дают.
Когда опять начались разговоры о войне, он вскочил, опустил штаны и пропищал:
– Снаряд разорвался рядом, и мне оторвало мошонку.
И все увидели обрубок у него между ног.
Лежал я так довольно долго. Когда мне разрешили вставать, то пришлось заново учиться ходить. Я очень сильно ослаб физически. После того, как сняли гипс, мышцы моих рук оказались атрофированными. Я не мог удерживать в них даже легкие предметы. Раньше я умел плавать и довольно хорошо держался на воде. Но теперь из-за слабости в руках я не мог держаться на воде и один раз чуть не утонул, попав в реке на глубокое место. Меня спасло то, что рядом находился муж тетки. Он подтолкнул меня на мелкое место. У меня появилась водобоязнь.
Люда приходила ко мне в больницу с цветами, но в палату не заходила. Она просто попросила медсестру передать эти цветы мне.
После окончания школы Люда получила высшее образование на Украине, там же вышла замуж. С мужем и красавицей дочерь она жила в Киеве. Умерла Люда рано – в 55 лет. Когда мне сказали об этом, я не поверил. Но потом ее бывший сосед по дому убедил меня в том, что это действительно так.
Дважды в возрасте четырнадцати и пятнадцати лет я ездил в Литву в гости к одной из моих многочисленных теток. Эта тетка была замужем за моряком и жила в литовском городе Клайпеда.
Во время первой поездки, сразу же на первой литовской станции, к окну вагона, где я сидел, подошел молодой литовец и, показав мне кулак, крикнул:
– Русские, убирайтесь!
Это произвело на меня неизгладимое впечатление. Я начал побаиваться литовцев.
В Клайпеде дом тетки располагался на окраине города, где рядом с домами были поля и посадки. Когда, после приезда, я первый раз вышел к воротам дома, мимо меня прошла большая группа литовских ребят. Один из них опять показал мне кулак и крикнул:
– Русский, в рожу хочешь?
Я был в ужасе, и после этого не решался переступать за пределы теткиного двора.
С другой стороны дома было футбольное поле с настоящими воротами, обтянутыми сеткой. Литовские ребята каждый день играли там в футбол – а я стоял за невысоким забором и издалека наблюдал за ними. Наконец они крикнули мне: