Синий вэн на этот раз не стал пересекать Тверскую. Водитель повернул налево и выехал на встречную!..
Серебристый «родстер» пулей вынесся вслед за редакционной машиной!
От «фольксвагена» потянулся уже знакомый глазу Сотника сдвоенный оранжевый след…
Спортивный «мерс» тоже оставлял видимую колею!
Эта двойная колея была багрового цвета; она походит более всего на два свежих рубца, на глубокие ровные порезы. И она как-то странно дымилась, так, как дымится, как парит отворенная, пущенная мясником кровь.
Сотник выругался вслух. Может показаться странным, но он ощутил некий азарт, ощутил нечто такое, что удивило даже его самого.
Была, конечно, и досада; ведь он только что предлагал напарнику поменяться местами!..
А еще он ощутил мощный приток адреналина в крови; но бушевавшая в нем, в его жилах энергия пока не знала выхода.
«Ну и что теперь? Что дальше, Сотник?!!»
Мыслительный процесс тоже требовал времени, тоже пожирал драгоценные секунды…
Как и на чем ты теперь сможешь догнать тех, за кем тебе приказано следить?! Пока ты будешь вытаскивать Зимина, пока перетащишь его в кресло пассажира, эти ловкачи, эти трюкачи скроются из виду! Ищи свищи их потом!.. И движок почему то заглох… не заводится!!
«Время, Валера… бесценное время уходит!..»
В нескольких шагах от капота все еще видны следы колес обоих одновременно стартовавших транспортов: яркий, светло-оранжевый, и другой, чуть дымящийся, багрового оттенка.
Они, оба эти следа, собственно, начинались – или проявились – именно здесь, в горловине Леонтьевского.
Сотник вдруг вспомнил о том, как он двигался по сдвоенной оранжевой колее.
«А вдруг?.. – подумалось ему. – А что, если…»
Валерий с колоссальным трудом смог открыть дверь. Кое-как выбрался из машины. И остановился тот час же, как будто наткнулся на стену.
Удивительно, но в этом зеленовато-сером мире тоже бушует гроза… Шквалистый ветер, несущий дождевой заряд, обрушился на него со всей мощью! В какой-то момент ему даже почудилось, что он оказался в настоящей аэродинамической трубе, сквозь которую с ревом проносятся воздушные массы.
А чтобы испытуемому экземпляру и вовсе – даже такая «развеселая»! – жизнь медом не казалась, еще и ледяным душем взялись окатить…
Напор двух стихий, воздушной и водной, обрушившихся на выбравшегося из сухого салона заглохшего внедорожника человека, оказался весьма силен, просто невероятно силен.