У Насти для нашего района абсолютно удивительная внешность.
Совершенно светлые, пожалуй, даже платиновые волосы, белая кожа без
единого изъяна и синие, чистые, как довоенное небо, глаза.
Ее отец раньше частенько, будучи пьяным, любил по этому поводу
присобачить жене парочку синяков на лицо. Мол, с кем, сволочь,
нагуляла? Жена плакала, клялась и божилась, дочь самая что ни на
есть родная. А если муж сомневается, то может отправиться в клинику
и сделать тест на отцовство.
На этом, как правило, выяснения отношений и претензии по
крепости родственных связей заканчивались. Муниципальная больница
подобных анализов не делает, а в частную клинику Настиного отца
даже на порог не пустили бы. В последние годы он с этой темой
почему-то затих. Не с пьянкой. Тут все нормально. Лакает больше
прежнего и так же распускает руки. Насчет Настиного происхождения
тема закрылась. Он больше не требует от жены доказательств
верности.
– Не хочу на мусолку. – Я тогда был маленький и трусливый.
Маменькин сынок. Замотал головой, а потом сделал шаг назад.
В отличие от подруги, моя “р” еще не была готова обрадовать мир
своим существованием. Это, между прочим, сильно нервировало.
Видимо, несмотря на возраст и слишком мягкий характер, во мне, как
у большинства людей, уже возился маленький эгоист.
Девчонка, какая-то девчонка, всего лишь девчонка умеет “рычать”,
а я, словно последний придурок и умственно отсталый – нет.
– Ой, ну, что ж ты такое ссыкло…– Настя схватила меня за руку и
потащила прочь от дома.
Обычно мы гуляли на небольшом пятачке, расположенном поблизости
от наших жилищ. Кто-то из
соседей врыл в землю старые шины от колес. Мы по ним прыгали,
изображая лягушек. Вернее, так. Вчера – лягушек. Сегодня –
зайчиков. Завтра – кенгуру. Других развлечений не
имелось.
Причем и я, и Настя всех этих животных видели лишь на картинках
в энциклопедии. Ее нам показывала воспитатель в детском саду. Она
уверяла, будто когда-то подобного зверья было в наших местах до
чертиков. Ну, может, кроме кенгуру. Эти смешные животные, с
крепкими, сильными нижними лапами, жили в Австралии. Сейчас их
почти не осталось. Что-то порядка двадцати-тридцати особей, которые
находятся во всемирном заповеднике и тщательно оберегаются системой
охраны природы.
– Идем, идем…– Настя продолжала тащить меня за руку.