– Вы хотите заставить Директорию пугануть азиатов?
– Нереально. Мы хотим заставить азиатов поумерить свои эмоции. Пусть на время. Если общественное мнение всколыхнется и успеет дойти до точки кипения, беды не будет. Против мирового сообщества они не попрут.
– А сотворить переворот и оттяпать гигантскую вожделенную территорию – не значит пойти против мирового сообщества? – недоверчиво спросил Туманов.
Старик устало закрыл глаза. Пусть он и сидел на любимом коньке, однако до предела на нем умотался.
– Молодой человек, вы меня не слушаете… Я русским языком объясняю – предстоит вялотекущий переворот. С замасливанием всех недовольных сторон. То есть на несколько месяцев, а то и лет заряжается волынка…
Казалось, этой встрече не будет конца. Объем полученной информации позволял предположить, что разговор ведется не менее суток. Представление о времени расплывалось, как масло по стеклу. Однако без четверти одиннадцать они опомнились. В подвал, гневно стуча каблуками, спустилась Зоя Ивановна с лицом злой Бастинды и открытым текстом потребовала прекратить мучить старика и вспомнить, который час. Гости не возражали.
На углу Бестужева и Жуковского Туманов поймал частника. Первую машину, выползающую из ближайшего переулка, он открыто проигнорировал, хотя водитель и сбавил ход, рассчитывая подзаработать. Зато когда вдалеке показался свет фар, он смело поднял руку и так и стоял в нелепой позе, пока старинный рыдван, лязгая железом, не пристал к обочине.
Две общеизвестные российские беды сплелись в одну. Машину бросало на выбоинах, шофер, изрядно подпитый, громко ржал и пытался острить, но они его не замечали. Они сидели на заднем сиденье. Туманов обнимал Дину, она жалась к нему. Со стороны это могло показаться идиллией.
– Не поедем за Алисой, – прошептал Туманов. – Ну ее к едрене фене, эту выдру. Пусти опоссума в курятник… Пусть Светка с ней собачится – хоть какое, а развлечение. Завтра возьмем, не облезет.
– Кто-то собирался ехать в частный сектор… – томно вздохнула Дина. – Ты не помнишь, кто?
– Завтра. К обеду. Соберемся, шнурки погладим и поедем… В одиннадцать придет Санчо, посмотрим, что за цидульки у них… Да не дрейфь, Дина, я сердцем чую – Воробьев нам не враг. Сама рассуди – ну какого лешего он стал бы читать нам эту лекцию? Старику помирать пора, а он время на нас переводит.