— Ты вот умереть хочешь на поверхности, а я хочу людям помочь,
хоть ты и называешь меня мясником. Я не могу понять почему это
никак не уляжется в твоей голове?
— Да потому что никто этого не делает! Всем своя рубашка к телу
ближе! — повысил голос Никита.
— Мне плевать на всех. У меня свой путь.
Мы пили чай еще около часа, разговаривали о всяком, а потом я
отправился в свой дом досыпать. Проснулся от разговоров и
удивленных возгласов за стеной. Пришлось выглянуть в окно. Голос
принадлежал Руби и разговаривал он с Глебом, выпроваживая старосту
и запрещая меня будить.
— Чего надо? — зевнул так, что чуть рот не порвал.
— Хальвадор! Так ты запустил машины, да?! — радостно заорал
староста. — Я как проснулся, чувствую, дышу полной грудью! Спасибо
тебе от всех нас!
Поодаль стояли другие деревенские и улыбались, махали руками и
всячески выражали свой восторг.
— Пожалуйста. Сейчас оденусь, — я натянул штаны с рубашкой и
вышел наружу. Меня тут же отвели в столовую и принялись кормить
завтраком, столпившись вокруг. — Все равно вам нужно уходить, —
прожевав ложку каши, огорошил я старосту.
— Почему?! — удивился и даже возмутился он. — Ты ведь починил
машину! Мы теперь можем и дальше развивать деревню!
— Я не могу с вами постоянно находиться здесь. У меня есть и
другие дела, — покачал я головой. — Даже если мы сейчас сделаем вам
печь для плавки, у вас все равно рано или поздно все отберут, либо
вам нужно будет уйти и искать другое место. Понятное дело, вы
машины не заберете с собой. Не проще ли вам уйти на готовое место и
там жить, пользу приносить? С охраной, с инфраструктурой?
— Мы отверженные, мы не можем себе такое позволить, — Глеб гордо
выпятил губу.
Внимательно слушающая его Марфа нахмурилась и пихнула мужа
локтем в бок, да так мощно, что он выпучил глаза и задышал с
открытым ртом.
— Хальвадор дело говорит, — буркнула она. — Мы от крыс отбились
с их помощью, а ты уже себя возомнил. Сейчас парень уйдет и
останется у нас только Прон, который что умеет делать? Почти
ничего, — Прон насупился, но подтверждающе кивнул, признавая
правоту женщины. — Куда говоришь идти надо?
Пришлось заново рассказывать про Башню, описывать город и другие
локации, рисовать перспективы. Дело для меня новое убеждать
кого-то, но кажется получилось, деревенские загорелись.