Нэд, слушая эту гневную речь,
ни на миг не изменился в лице и напомнил, едва собеседница
смолкла:
– Ты не забыла, сколько стало
Ходящих? Не забыла, как растет их сила и кто теперь среди них? А у
нас каждый год послушников – кот наплакал. Скоро не деревни, города
целые сжирать начнут, и что ты скажешь тем, кто выживет? Что под
старость стала жалостлива и милосердна?
– Не скажу, – ровно отозвалась
колдунья. – Бесталанные дураки делу не помогут. Мы теперь самых
сильных отбирать должны! Вон, как Майрико нашла. Что за радость
тащить в Цитадель боевое мясо, которое поляжет, едва за стены
выйдет без защиты ратоборца!
– И что ты предлагаешь? –
вскинулся Ихтор. – Три года – и ни одного креффа! Посмотри, Клесх
из всех – последний! И самый молодой! Раньше не допускали в креффат
до исполнения двадцати восьми вёсен, он же начал учить с двадцати
пяти. То есть по-хорошему он лишь в нынешнем году должен бы
заняться наставничеством, а сам уже вот-вот выпустит своё первое
поколение! Нам нужны все, даже те, в ком Дар едва
теплится!
– Не согласен, – подал голос
тот, о ком говорил целитель. – Зачем тащить сюда десятки дурней,
если их всё одно некому учить и если они сгибнут без толку и
пользы?
Целитель повернулся к
обережнику:
– Если их сюда не тащить, то
очень скоро мы останемся тут в одиночестве. А люди за стенами – без
защиты.
– Ладно, будет уже вам.
Раскудахтались, – досадливо поморщилась Бьерга. – Но, что ни
говори, Нэд, а дело дрянь. Если и дальше так пойдет, вёсен через
семь из Цитадели не выйдет ни одного опоясанного.
Креффы замолчали. Колдунья была
права, а с правотой сложно спорить, особенно, когда ты ее признаёшь
и понимаешь. С каждым годом всё меньше удавалось отыскать детей с
сильным Даром, как будто прогорел костер той силы, что питала
людские души. Словно захватили остывающее кострище мертвяки и
тянули теперь жадные лапищи к тому, что должно принадлежать
живым.
От слов креффов у Нэда заныло
сердце. Прошлый год всего четыре полные тройки вышли из стен
Цитадели, да ещё пять не самых сильных ратоборцев и два колдуна.
Зато новых стай появилось – не сосчитать!
А что самое страшное – есть
среди ходящих такие, из-за каких, если народ дознается, на вилы
всех обережников поднимут, за то, что не доглядели и умолчали. И
как теперь сказать простому люду правду, какую креффы даже
выученикам своим до поры не говорят? Как бороться с напастью,
которую Осененные сами же и проглядели?